К сказанному о броневике интересное добавление сделал профессор Фатеев. Оказывается, исторический броневик, как и некоторые другие "остины", достраивался не в Англии, а на одном из старейших русских заводов Ижорском, близ Петербурга. От фирмы "Остин" - шасси и двигатель. А конструкция корпуса, форма и расположение башен - русское. И "броневая рубашка" не английская. Ижорцы одели машину в броню своего состава и собственной варки.

* * *

На трибуне новый оратор - военный с полным набором шпал в петлицах. Он не спешил начинать. Деловито опорожнил портфель и разложил перед собой бумаги. Жестом привычного к кафедре человека наполнил водой из графина стакан и, блеснув стеклами очков, заговорил.

Обращаясь к карте Советского Союза, которая появилась по его знаку в руках красноармейца, ученый как бы распахнул перед слушателями грандиозную панораму фронтов гражданской войны...

Вот там водил полки командарм Фрунзе. Здесь и здесь внезапная, как вихрь, конница Буденного опрокидывала целые вражеские армии. Там разгуливал по тылам врага неуловимый Котовский. На Украине поднимал партизан Щорс, а в Сибири - Лазо. У Волги сокрушал белогвардейцев Чапаев...

– Двадцать два миллиона квадратных километров, товарищи, так или иначе были охвачены действиями Красной Армии и партизан. Такого плацдарма освободительной войны народов еще не знал мир!

Ученый отхлебнул воды, помедлил и продолжал:

– Перехожу к частному, но сегодня в первую очередь интересующему нас вопросу - о действиях бронечастей. Организуя свои удары, Красная Армия создавала мощные броневые кулаки...

Опять несколько крупных, но точных мазков - и перед глазами слушателей поля сражений...

Вот набирается сил, трубит поход на Москву адмирал Колчак; тут броневые средства республики - десятки бронепоездов, отряды бронемашин - уходят на восток.

Завтра марш, марш-поход начинает Деникин, и броневой советский кулак нависает над белыми армиями на юге страны. Послезавтра броня с юга перекидывается на запад, а там на север...

– Нет сомнения, - сказал ученый, - что и броневик, о котором сегодня идет речь, успел побывать на многих фронтах гражданской войны. Тем более что это не только боевая единица. За броневиком утвердилась слава первой ленинской трибуны в тысяча девятьсот семнадцатом году, и представляете, какое соревнование разгоралось между воинскими частями за обладание реликвией? Но из этого, товарищи, следует...
– ученый вздохнул, - вывод из этого следует неутешительный: легче найти иголку в стоге сена, чем броневичок, причем едва ли целый после стольких боев, обнаружить на шестой части земного шара.

Военный исследователь кончил.

* * *

Председательствующий объявил перерыв. Широко распахнулись двери в коридор, и оттуда повеяло манящей прохладой.

"Лучше бы этот военный не выступал!" - подосадовал Домокуров, и тревога за исход совещания уже не покидала его: а вдруг признают поиски бессмысленными? Он настороженно прислушивался к спорам, закипавшим вокруг.

– Писать нам надо, а не слоняться по задним дворам, - зашел разговор среди художников.
– У нас юбилейные холсты!

– Военный прав, - безапелляционно заявляли другие, - бессмысленно искать то, чего нет...

– Предоставить следует инвалидам и пенсионерам, - рассуждали третьи, у них время не считанное...

Тошно это было слушать Сергею, и он вышел из толпы.

– Эй, Серега!

В дверях буфета, развернутого по случаю совещания тут же, на третьем этаже, стоял Лещев. Причмокивая от удовольствия, попивал лимонад.

– Дядя Егор!
– И Сергей приложил обе руки к груди.
– Извини, опять не постоять, не побеседовать!

Он спешил увидеться с Быковым. И обнаружил бывшего красногвардейца в первом этаже у столовой. Он шагал, опираясь на трость. Двое товарищей бережно поддерживали его под руки.

Столовая - уголок Смольного в своем роде примечательный. Потолок подпирают старинного рисунка чугунные столбики. Огромный медный куб, словно толстяк, самодовольно выставивший пузо и сияющий от сознания своего исключительного положения в человеческом обществе.

Чтобы открыть кран и налить в стакан чаю, кубоватая, молоденькая женщина с крахмальной наколкой в волосах, берется за рукоятку крана пригоршней.

– Хочу с вами, Федор Антонович, познакомиться, - начал Домокуров, вставая в очередь к кубу.

Тот повернулся на голос.

Домокуров назвал себя, сказал, что он с совещания в Лепном зале, что слышал его, Быкова, доклад и что восхищен его деятельностью.

В ответ - неожиданное и редкое по силе рукопожатие.

– А систему мою понял? Нет!
– И красногвардеец не без гордости объявил: - Я ведь по квадратам работаю. Ну, взять, к примеру...

Домокуров, уважительно слушая, обнаружил, что в походах красногвардейца по городу есть своя логика: он не каждый квадрат берет в обследование и даже не каждый район Ленинграда, а обследует квадраты из тех мест, где, как подсказывает ему память, действовал броневик в операциях против контрреволюционеров или отстаивался в боевых резервах.