– Он принимает вас за приличного человека, Алекс, – произнес Зорге, наливая золотистый ром в бокалы.

Оба выпили молча.

Их столик занимал угол заведения и отделялся от общего зала деревянной перегородкой. В ресторане было еще мало посетителей. Около буфетной стойки сидела японская официантка, одетая по-немецки, перелистывая от скуки газету. Уличный шум слабо проникал в помещение.

– Нацисты не способны вести войну, – произнес Зорге. – Они просто спятят, если станут вынашивать эту мысль.

– Они уже спятили, – спокойно ответил Алекс, произнеся это как нечто само собою разумеющееся, подобно утверждению, что после дождя улицы обычно мокрые.

Зорге знал, что дискутировать с Алексом бесполезно. У того не было ни склонности к этому, ни времени. Он слыл опытным оперативником, к тому же человеком, не тратившим попусту время на обсуждение вопросов, которые были для него ясны и понятны.

– Что нового в Мюнхене? – спросил Зорге.

Под Мюнхеном подразумевалась Москва. Алекс работал там в Четвертом управлении Генерального штаба Красной Армии, куда можно было пройти, миновав дюжину дверей и двух часовых. Он выглядел как солидный служащий банка или государственного учреждения: грубые черты лица с добрыми светло-голубыми глазами моряка, совершившего не одно дальнее плавание.

– Никаких значительных новостей, – ответил мужчина, которого за рубежом друзья и сотрудники звали Алексом. В Красной Армии он занимал высокое положение, и его знал лично Сталин. – Следует, пожалуй, лишь упомянуть, что Вольфганг прекратил свою работу.

Зорге закурил, использовав, однако, другой коробок спичек, а не тот, что только что спрятал в карман. При этом он внимательно разглядывал свои руки, которые, казалось, немного подрагивали.

Алекс тоже посмотрел на его едва заметно дрожавшие руки и просто сказал:

– Вы слишком много пьете, Зорге.

– Это мое дело, – резко ответил тот. – Разве вы оцениваете мою работу по моему образу жизни?

Алекс, ничего не ответив, тоже закурил. Затем положил коробок спичек, положенный Зорге на стол, себе в карман.

– Жив ли еще Вольфганг? – спросил Зорге.

– Вполне возможно, – буркнул Алекс.

– Имеются ли признаки того, что он заговорил?

– Пока еще нет. Тем не менее будьте более осторожны, чем прежде, Зорге. Встречайтесь со своими сотрудниками лишь в исключительных случаях. И меняйте места встреч и транспортные средства.

– Можете об этом не говорить, Алекс. Я ничего не забыл из того, чему научился у вас.

– Тем лучше, – ответил тот спокойно. – Ведь вы рискуете собственной головой. И не забывайте, что она у вас всего одна.

На лбу Зорге обозначились глубокие морщины. Сообщение о Вольфганге его взволновало. Не то чтобы он испугался, подобные известия приходили чуть ли не каждый день. Но Вольфганг делал то, что сам Зорге. И он, Вольфганг, был для Рихарда не просто товарищем, а другом, настоящим другом, которые редко встречались в жизни Зорге. В той области человеческой деятельности, где трудился Рихард, друзей вообще быть не могло, с чем приходилось считаться.

Вольфганг стал его другом задолго до того, как он начал заниматься делом, которое теперь заполняло всю его жизнь. Они вместе лежали в окопах Первой мировой войны. Вместе с ним он пробивался сквозь толпу, когда спартаковцы попытались овладеть Берлином. С Вольфгангом он вступил и в коммунистическую партию. Затем оба решили работать на Москву.

Однако сейчас с Вольфгангом прервалась связь. Следовательно, он попал в руки гестаповцев. А те уж постараются выжать из него все возможное. Прежде всего имена! В этом списке мог оказаться и он, доктор Рихард Зорге, в настоящее время корреспондент газеты «Франкфурте? цайтунг» в Токио.

– Думаю, что этого не произойдет, – произнес спокойно Алекс, будто бы прочитавший мысли Рихарда. – Но все же лучше быть готовым ко всему.

Алекс считал, что хорошо знает Зорге. Ведь он в течение долгих месяцев в Москве работал с ним, готовя Рихарда по всем правилам ремесла к предстоящей деятельности. Оба были упрямыми людьми. Зорге оказался самым трудным учеником Алекса, зато теперь он стал самым лучшим из его подопечных. Поэтому необходимо было предпринять все возможное, чтобы обезопасить токийского резидента.

– Каковы ваши требования и пожелания, Зорге? Рихард сделал усилие, чтобы не думать больше о Вольфганге. Видимо, тот уже мертв. Ничего другого он себе представить не мог, поскольку такой конец в их деятельности являлся вполне нормальным. Каждого в свое время съедят черви. Осушив бокал, Рихард подумал: «Прощай, Вольфганг!» – а вслух произнес:

– Мне нужна новая система связи, Алекс, здесь, в Токио. Контакты через Шанхай затруднительны и опасны.

– Принято, – ответил Алекс.

Зорге посмотрел на него удивленно, так как не ожидал немедленного согласия. Любого другого связника можно было бы уговорить довольно просто, но только не Алекса. Тот появлялся за рубежом не часто и не без особого на то основания.