– Здесь. Она здесь. Он заманил ее сюда.

Это прозвучало так убедительно, что меня не стали переспрашивать, не стали выяснять, откуда такая уверенность. Не стали уточнять, кто заманил и почему. Дядя Толя просто побледнел и прошептал:

– Тогда бежим, чего встал? Вдруг еще успеем?

Юлька словно чувствовал нашу тревогу. Бежал впереди, припав носом к земле. Что пытался унюхать, не знаю. Только свернул он не в сторону ларька с мороженым, а на тропу, ведущую к пляжу. Дядя Толя рванул за ним. Я следом.

Этим путем я сегодня уже возвращался из развалин. Поэтому испытал острейшее чувство дежавю. И все. И ничего более. Страх куда-то исчез. Осталось тупое безразличие уставшего от бесконечного ожидания человека. Мне было уже практически все равно.

Море появилось неожиданно. Лицо обдал порыв ветра. В ноздри ударил острый запах йода и соли. Обожаемый мною запах. Только застывшие чувства всколыхнуть не смог даже он.

Совсем низко, практически над водой висела луна. По беспокойной глади пробежала серебристая дорожка, воткнулась в берег и закончилась почти у самых наших ног. От отраженного лунного сияния было светло.

С разбегу я едва не влетел в нее. Едва успел затормозить, взмахнул руками, удерживая равновесие, и тут же получил полные кеды теплой, как парное молоко, воды.

– Налево! – Коротко бросил сосед и повернул сам.

Я послушно свернул за ним. Хлюпая обувкой в такт шагам.

Юлька больше не пытался найти след. Он коротко, отрывисто порыкивал. Бежал возле ноги хозяина, послушный беззвучному приказу. В какой-то момент мне показалось, что псу страшно. Что страх мой перетек к нему, оставив после себя звенящую пустоту, вакуум.

До обрыва, с которого я прыгал вниз на пляж, мы не добрались. Чуть раньше сосед взял еще левее, пересек пляж, взобрался по травянистому откосу, пробежал по прямой через пустырь, порыскал глазами, разыскивая тропу. Остановился. Там, вдалеке от воды, было куда темнее.

– Олег, – прикрикнул он через десяток бесконечно долгих ударов сердца, – а фонарик где? Ты его дома не забыл?

– Дома? Нет! – Я сунул руку в карман брюк, достал фонарь. – Он здесь.

– Давай сюда.

Он требовательно протянул руку. И я подал ему серебристую рукоятку.

Очень скоро темноту южной ночи развеял искусственный свет. Тропа сразу нашлась. Чуть в стороне, чуть выше, чуть правее. Этих «чуть» была целая куча. И счастье, что теперь они нам не мешали.

Скоро показались развалины. Темное пятно на темном фоне. Луч фонарика до них едва добивал, оставляя воображению возможность дорисовать неясным теням четкие контуры. Мое воображение спасовало. С такого ракурса это место я еще не видел. И как оно выглядит не знал.

Сосед остановился, вытянул руку с фонарем перед собой.

– Старая амбулатория, – сказал он. – Когда-то здесь газ взорвался. Давно. Почти сразу после войны. Восстанавливать никто не стал. Разбирать тоже. Забросили, и всех делов.

По его голосу, по излишне-подробному объяснению, стало понятно, что он нервничает. Вместе с ним нервничал и Юлька. Собаки вообще прекрасно считывают настроение хозяина.

Пес встал с соседом рядом, прижал уши, припал к земле, оскалился и зарычал совсем как тогда, в коридоре, возле разбитого зеркала. Дядя Толя наклонился и положил ему на холку ладонь. Юлька немного притих.

Я на миг задержался рядом и шагнул вперед. Только попросил:

– Посветите мне, а то не видно ни черта. Темень…

Он поднял фонарик выше. Я вытащил из кармана кисет, стянул с него шнурок, зажал в кулаке. Теперь дело было только за мной. Что там говорила цыганка? Я криво усмехнулся. Ее слова останутся со мной на всю жизнь. Я не смогу их забыть, даже если очень этого захочу. Вперед!

Бежать здесь не было никакой возможности. Только если вдруг появилось бы идиотское желание переломать себе ноги или свернуть шею. Тогда да – милости просим. Приходите. И бегом, бегом. А так… Я переступал через обломки бетона, разгребал подошвой каменное крошево, выбирая место, где можно поустойчивее поставить ногу.

Днем через развалины я прошел без особых проблем, сейчас же, в неверном свете фонарика, понять, что находится под ногами, было сложно. Дядя Толя не стал отсиживаться в безопасности, пошел следом, освещая мне дорогу. И теперь впереди, скользя с камня на камень, плыла моя тень.

Заросли чертополоха я узнал не сразу. Сначала мне показалось, что это очередной кусок стены, устоявший вопреки всем катаклизмам, не поддавшийся разрушительной силе природы, победивший само время. Но едва приблизился на пару шагов, понял – вот оно, то самое место.