Шрифт:
– Но не луну же! Я взял с собой телефон, кстати.
Спокойно. Вдох-выдох. Никаких буйных эмоций. Я должен сохранять спокойствие. Я не хочу все испортить. Снова.
– Я думала, ты использовал меня ради своего быстрого взлета. Вернее, попытался использовать... И я была уверена, что дети тебе не нужны.
– Яна!
– выдыхаю я.
И в этом выдохе столько невысказанных слов…
– Неужели ты так плохо меня знала?
Она пожимает плечами.
– Получается, что так. А сейчас я знаю тебя еще хуже. Ты изменился.
– На самом деле, не так уж сильно. Что ж, у тебя будет возможность познакомиться со мной заново.
– Ты снова об этом? Что за бредовая идея жить вместе? Мы чужие люди!
– Тебе нужно узнать меня получше, чтобы начать доверять. А я хочу узнать Матвея. Он рос без меня! Я не видел, как он родился, как начал ходить, как сказал первое слово… Я все пропустил!
Яна молча опускает глаза.
– Больше я не пропущу ничего. Я хочу всегда быть рядом со своим сыном...
– Я не запрещаю тебе общаться с Матвеем и быть его отцом, - перебивает меня Яна.
– По-настоящему это возможно, только если живешь вместе! Я не хочу быть воскресным папой и видеть его раз в неделю. Я хочу кормить Матвея кашей по утрам, хочу читать сказку на ночь. Хочу забирать его из садика, вести его домой за руку и слушать, что интересного у него приключилось за день…
– Ты хочешь… - повторяет Яна.
– Да.
– А тебя не интересует, чего хочу я?
– Ты хочешь всего самого лучшего для Матвея, - убежденно заявляю я.
– А я буду хорошим отцом. Лучшим.
Мы снова молча смотрим друг на друга.
Уже в который раз за сегодняшний вечер. Мы много говорим… Но и молчим немало.
Я знаю, что скрывается за моим молчанием. Желание наладить наши отношения.
Но о чем думает Яна?
– Ты опять все распланировал, - выдает она.
– Да, - киваю я.
– Это моя слабость. Я люблю планировать. Меня это успокаивает. А мне нужно было успокоиться... Я чуть не рехнулся, когда понял, что Матвей - мой сын!
– Я понимаю…
– Нет, ты не понимаешь! Он рос без меня! Я не знал! Я три года не подозревал о его существовании! И, если бы не эта конференция… не эта случайная встреча… Я бы мог никогда не узнать!
Яна виновато молчит.
– Ты же не собиралась мне говорить?
– спрашиваю я.
– До нашей случайной встречи.
– Не собиралась, - признается она.
– Хотя иногда я думала, что Матвею нужен отец. И хотела узнать, как у тебя дела. Как ты вообще… Но я так и не сделала этого.
– Я тоже иногда хотел узнать, как у тебя дела. Но не узнавал.
– Почему?
– Я думал, ты с Робертом.
– Роберт… - шепчет Яна.
А у меня сжимаются кулаки.
– Ты же… ничего ему не сделал?
– спрашивает Яна.
– Пока нет.
– Что ты собираешься…
– Не бойся, убивать его я не буду. Или… Ты этого хочешь?
– Нет!
– Но ты же хочешь, чтобы он поплатился?
– Да, - глаза Яны яростно сверкают.
– Хочу. Он подлый и мерзкий…
Она передергивает плечами. Ей неприятно говорить о Роберте.
– Давай не будем о нем сегодня. Я с ним разберусь, уже начал. А сегодня давай поговорим о Матвее. У меня миллион вопросов…
Я спрашиваю обо всем, что только приходит в голову. Любит ли Матвей сладости, нет ли у него на них аллергии? Лично я раньше был страшным сладкоежкой. Что из еды он терпеть не может. Вареный лук? Куриную кожицу? Я это все в детстве ненавидел.
Среди прочих вопросов я задаю один: спрашивал ли он о папе?
– Да не особо, - говорит Яна.
– Он просто не знает, что такое папа. Вернее, знает… Но пока что спокойно относится к тому, что у него его нет.
Мне больно это слышать. Или нет? Я не знаю. Нет, конечно, хорошо, что мой сын не страдает без папы.
Но скоро он поймет, что иметь папу - это здорово!
– Как ты узнал?
– вдруг спрашивает Яна.
И я сразу понимаю, о чем она.
– Догадался. Увидел себя в зеркале и внезапно понял.
– Странно, что ты не заметил раньше. Все вокруг замечали. Даже соседка.
– Та самая, что отправила меня в пиццерию?
– вспоминаю я.
– Ага, она.
– Черт, а я ведь тогда думал, что Матвей - это твой мужик… Я был таким ослом! Он был там, в пиццерии?
– Да. Играл в детском уголке.
– А я даже не смотрел на детей…
Мы с Яной пьем кофе на Люсиной кухне.
Вернее, вертим в руках кружки с остывшим напитком.
Я не могу оторвать глаз от Яны. Она выглядит такой взволнованной... Сначала была бледная, а теперь на щеках выступил румянец. Глаза лихорадочно блестят. И она то и дело закусывает губы.