– Да знаешь ли ты, что прежний указ потерял силу и можно теперь недорослей записывать?

– Знаю, не ранее тринадцати лет. Стало быть, так: опять Александру год дожидаться...

– Ну, а ты как, большую охоту имеешь к военному делу?
– спросил генерал у мальчика.

– Пребольшую охоту имею, сударь. Сегодня я всю ночь читал книгу про войны Рима с Карфагеном.

– Так ты хочешь быть Ганнибалом?

Мальчик ответил:

– С вами, сударь, их уже два. Нет, я не хочу быть третьим Ганнибалом.

– Ты хочешь быть первым?.. Для этого надо много знать, много учиться.

– Испытайте, сударь, что я знаю.

Ганнибал проэкзаменовал Александра. Оказалось, что он знает немного по-французски, по-немецки, пишет по-русски не хуже самого генерала. Считал Александр быстро, память у него была отличная. Он принес из своей светелки небольшую книжку Вобана о крепостях, переведенную с французского отцом, и без запинки отвечал на все вопросы Ганнибала. Мальчик знал эту книжку от корки до корки наизусть.

Ганнибал поцеловал Александра и спросил:

– Так ты хочешь быть солдатом?

– Да!
– кратко ответил Александр.

– Когда б он был записан в полк в свое время, то был бы теперь уже сержант, а то и подпоручик!
– досадливо заметил Василий Иванович.

– Время не опоздано.

– Решено: запишу тебя, Александр, в полк!
– стукнув по столу ладонью, сказал Василий Иванович.

Мать заголосила, протягивая к сыну руки:

– Родной ты мой, галчоночек ты мой! Отнимают первенького моего у меня...

– Ну, матушка, отнимут еще не сразу. Годика три дома поучится. Полно вопить... Достань-ка нам семилетнего травничку. Надо нового солдата спрыснуть. Да и поснедать пора - час адмиральский!

Авдотья Федосеевна, отирая слезы, ушла, чтобы исполнить приказание мужа.

– Да что откладывать дело, - усмехаясь, сказал Ганнибал, - еще передумаешь! Пиши, сударь, прошение, а я и устрою, пока государыня в Москве, все это дело, - посоветовал гость.

– Сынок, подай перо и бумагу!
– приказал отец.

Александр быстро принес из спальной ларчик, открыл его и подал отцу чернильницу, песочницу, гусиное перо.

Отец, обмакнув перо в чернила, задумался.

– В какой же полк тебя писать?
– задумчиво глядя на сына, проговорил Василий Иванович.
– В Преображенский? И дядя твой, Александр Иванович, в Преображенском, и я в Преображенском. Выходит, и тебе в Преображенский.

– Батюшка, - тихо сказал Александр, - пишите меня в Семеновский.

– В Семеновский? Почему же?

– Да мне матушку жалко стало: ей трудно со мной сразу расстаться. Преображенский в Петербурге, а Семеновский полк в Москве квартирует... Все ближе к дому.

– В Семеновский полк не запишут: у нас в Семеновском родни нет.

– А ты еще не знаешь, Василий Иванович, - сказал черный генерал, что Никита Соковнин в Семеновский полк вернулся?

– Неужто? Какой поворот судьбы! Никита Федорович Соковнин мне друг и приятель. Истинно, ты, Абрам Петрович, чудесные вести привез!

– Пиши сына в Семеновский. Я переговорю с Соковниным и все улажу, сказал Ганнибал.

Суворов заскрипел пером по бумаге.

Прошло немало дней с приезда к Суворовым арапа Петра Великого.

Морозным осенним утром Василий Иванович Суворов стоял в стеганом ватном архалуке на покрытом инеем крыльце. Ко двору подскакал верховой, соскочил с коня, привязал его к воротному кольцу и, сняв шапку, подал боярину письмо.

Взглянув на печать, Суворов узнал, что письмо от Ганнибала. Василий Иванович вскрыл пакет, пробежал письмо и велел нарочному идти в приспешную и сказать, что боярин приказал поднести ему вина.

Василий Иванович вошел в дом. В горнице Александр читал матери вслух из толстой книги в кожаном переплете. На полу возилась с лоскутками сестра Аннушка, наряжая деревянную куклу.

– Оставь читать, Александр!
– торжественно произнес Василий Иванович.
– Ты стоишь у меты своих желаний.

Он прочитал матери и сыну письмо Ганнибала. Генерал писал, что Александра Суворова зачислили в солдаты Семеновского полка без жалованья и для обучения отпустили домой на два года.

Отец Суворова дал обязательство, что он будет учить сына дома за свой счет: арифметике, геометрии, тригонометрии, началам военно-инженерного искусства, иностранным языкам, насколько возможно - и солдатскому строю.