Шрифт:
Мне бы сейчас бассейн с валерьяночкой.
В город мы возвращаемся молча. Босс больше не играет роль гида, а я в принципе не уверена, что могу разговаривать.
Отсутствие слов компенсируется излишним количеством мыслей в голове. Совершенно беспорядочных мыслей, в правильности которых мне еще даже самой себе сложно признаться.
Я несколько раз украдкой смотрю на Сергея Дмитриевича, но быстро отвожу взгляд. Благо, он этого не замечает — стандартно слишком занят своим телефоном.
Беру назад свои слова о том, что мне были нужны успокоительные в Стокгольме. Совершенно точно, они жизненно необходимы мне сейчас.
А еще лучше — помощь грамотного специалиста и полное исключение из рациона алкоголя.
— Поужинаем? — голос где-то вдалеке.
— Ага.
— Я зайду за тобой через час.
— Ладно.
Все как в тумане. Приходится несколько раз моргнуть, чтобы понять, где я и что вообще происходит.
Оказывается — стою перед дверью собственного номера.
От осознания того, что, имея пробелы в памяти, нельзя исключать вероятность того, что добираться до этой двери я могла, как зомби — с вытянутыми вперед руками, или вообще, пуская слюни, мозги немного становятся на место, я даже удивляюсь, почему меня так накрыло.
Собираюсь на ужин я достаточно спокойно. Принимаю душ, укладываю волосы, наношу макияж. Все идет как по маслу ровно до тех пор, пока дело не доходит до платья. До моего прекрасного черно платье с молнией на спине.
То самое платье, которое я без подмоги еще ни разу не надевала.
Так, спокойствие!
Я просто раньше никогда не пробовала это сделать.
Накидываю платье на плечи, завожу руки за спину, нахожу застежку и тяну вверх. Получается застегнуть молнию примерно до половины спины. Поднимаю руки, пытаюсь продолжить действие сверху, но не дотягиваюсь.
Снова завожу за спину, потом опять поднимаю — ничего не получается. Если так пойдет и дальше, скоро моя прическа превратится в воронье гнездо.
Поворачиваюсь спиной к зеркалу, повторяю манипуляции, удается кончиком пальца подтолкнуть застежку еще чуть выше, но теперь я не могу дотянуться до нее ни с той, ни с другой стороны.
Вот же блин! Какая-то жалкая пара сантиметров!
Предпринимаю еще попытку — безрезультатно, а времени уже совсем не остается, если сейчас на пороге нарисуется…
Закончить мысль я не успеваю. Раздается стук в дверь, и желание выругаться становится все сильней.
Да я даже переодеться теперь не в состоянии!
Черт!
Обуваюсь, как будто туфли могут как-то спасти положение, и иду к двери. Как раз вовремя, потому что стук повторяется.
Знайте, если когда-нибудь меня попросят написать книгу о путешествиях, там обязательно будет пункт про то, что с собой можно брать исключительно те вещи, которые ты в состоянии надеть самостоятельно.
А пока такого предложения не поступило, мне не остается ничего иного, кроме как открыть замок и распахнуть перед шефом дверь.
А потом на мгновение забыть, как дышать.
Потому что Сергей Дмитриевич в белоснежной рубашке выглядит просто… Просто…
В общем, совершенно точно должен существовать закон, официальный запрет на эти белые рубашки.
Ну нельзя же так с моей и без того расшатанной психикой!
— Привет еще раз.
— Привет! — зачем-то машу рукой.
— Готова?
Как бы так сказать-то…
— Практически. — отвечаю, параллельно размышляя, как лучше себя повести.
Спиной вперед отползти к ванной и попробовать еще раз побороть молнию. Или же…
— Практически?
— Понимаешь, у меня тут небольшая проблемка…
Мужчина вскидывает бровь и входит в номер, прикрывая за собой дверь. Благо, тут достаточно широкий коридор, и я не врезаюсь в него еще раз.
— Проблемка?
Вздыхаю. Была не была.
Поворачиваюсь спиной и убираю волосы.
— Так не задумано. Вообще-то платье должно быть застегнуто. — звучит как-то двусмысленно, поэтому появляется желание стукнуться головой о стену, приходится конкретизировать. — Поможешь с молнией?
Тишина. Кажется, абсолютная.
Только через несколько секунд, в течение которых я слышу лишь частые удары собственного сердца, раздаются шаги шефа.
Я чувствую, что он останавливается прямо за мной.
— Да.
От его тихого голоса по коже пробегают мурашки. Внутри меня какой-то невообразимый коктейль из эмоций, но я не шевелюсь.