— Откуда она здесь?

Он такой огромный! Я боюсь его, хоть сейчас и не вижу совсем.

— Меня Марьям прислала, я должна накрыть на стол, — шепчу еле слышно.

Мужчина отпускает меня.

— Забирай свой поднос, занимайся своей работой.

В этот момент Рахим подскакивает из — за стола.

— Тамерлан, ты совсем ох*рел?! Какого черта?!

— Спасибо скажи, я тебе только что жизнь спас. Сучка Марьям пытается снова подставить меня…

Тот непонимающе хмурится.

— О чем ты?

— Эта девушка из основного дома. Она — собственность Амина. Ты понимаешь, что было бы, тронь ты ее…

Я вижу как в глазах Рахима вспыхивает страх.

— Твою…

Не слушаю его. У меня больше нет ни капли желания находится здесь. Я слышу как насилуют ту девушку, и мне тошно от всего происходящего здесь. Я выхожу в кухню. Иду, смотря в пол. Кладу поднос на стол и тихонько, пока никто не видит, выбегаю из здания. Как только мои ноги касаются асфальта, я срываюсь на бег. Я несусь так быстро, что не замечаю вышедшую навстреч у мне фигуру, и едва лине врезаюсь в Марьям.

— Бешеная! Ты чуть не убила меня! — взрывается женщина. Я сглатываю ком в горле.

— Простите…

Она отряхивает свой наряд, поднимает на меня взгляд. И словно только сейчас понимает, что произошло.

— Почему ты не в зале? Ты должна работать до ночи.

— Простите, но я не вернусь туда. Что угодно, но тольконе это…

Я вижу как ее глаза застилает гнев.

— Ты будешь перечить мне? А? Да ты хоть понимаешь, что я могу с тобой сделать?!

Она наступает на меня. Вот только я не боюсь ее. Тех огромных зверей в зале — да, Амина — до дрожи в коленях. А эту наглую суку… да я вцеплюсь в ее лицо ногтями, если потребуется. Но она больше не заставит меня войти в тот зал.

Амин

С самого утра ко мне пришел Ильяс. Он заправляет моей предвыборной кампанией, в этом году я собираюсь стать мэром.

— Твой рейтинг рухнул на 7,14 % за один день! Все из — за этой статьи в газете!

— Какой статьи? — спросил без интереса.

Прислуга принесла кофе, я взял чашку и сделал глоток.

— Амин, ты вообще читаешь письма на почте? Некий журналист Юнес Арими написал целую статью «Кровавая империя Амина Зиеша».

— Даже так, — ухмыльнулся я. — И что там он пишет?

— Он пишет о том, как ты пришел к власти и к деньгам. Пишет о махинациях, о торговле наркотой и оружием. Даже пишет о связи с радикалами! У него есть «тайный источник».

— Нет никакого источника.

— Это мы с тобой знаем, а люди — нет!

— Давай убьем его, тогда он перестанет писать статьи.

— Скажи мне, что ты сейчас пошутил Амин. Мы не можем его убить, сразу будет понятно, кто это сделал.

— Ильяс, расслабься. Давай, скажу Марьям, чтобы прислала одну из девочек, пусть отсосет у тебя.

— Нам нужно снова набирать пункты… Нам нужна победа.

— И она у нас будет. Я тебя нанял именно для этого. В противном случае в статье Юнеса Арими будет заметка о твоем жестоком убийстве.

Ильяс побледнел и с удвоенной силой начал капать мне на мозг.

Сегодня мы уезжаем по провинциям с публичными выступлениями. На меня работает огромная команда профессионалов, каждый знает, что стоит на кону. Я уезжаю на несколько дней.

Проходил через сад, когда услышал крики и женские вопли. Нахмурился и пошел на звуки перепалки. Первый голос принадлежал Марьям, а второй Кукле.

Я не стал прислушиваться, что они не поделили. Просто стоял и наблюдал за этой картиной. Марьям первая заметила меня.

— Амин, скажи этой суке, чтобы она не смела мне перечить. Клянусь, я убью ее!

— Ты не сделаешь ничего без моего разрешения, Марьям, — мы говорили по — турецки и Кукла нас не понимала. Стоит и хлопает глазами переводя взгляд с меня на Марьям.

— Эта тварь совсем от рук отбилась. Ты должен ее наказать, какой пример она подает другим девушкам? Это плевок тебе в лицо! — Марьям никак не могла заткнуться.

— Сюда иди, — перешел на английский, обращаясь к Кукле.

— Нет, — упрямо заявила девчонка.

Твою мать! Один ее вид, этот непокорный взгляд и внутри разгорается адская похоть, неконтролируемый голод!

Подхожу вплотную, ее трясет, но она старается не подавать вида. Вскидывает на меня свои небесного цвета глаза и нагло смотрит.

Хватаю за скулы и резко дергаю. Она падает на дорожку, больно ударяясь коленями, разбивая их в кровь. Я продолжаю ее удерживать за лицо.

— Теперь, при виде меня будешь опускаться на колени и будешь так стоять, пока я не прикажу встать, поняла? — она хранила молчание, лишь стискивала зубы от боли. — Если до тебя не доходит, то мои люди тебе объяснят.