Я даже пикнуть не успеваю, в следующий момент и мне прилетает удар. Меня оглушает. Темнота накрывает, и я уже не чувствую ничего.

Голова трещит. Я пытаюсь понять, где я, но вокруг ничего не видно. Страх накатывает волнами. И с каждой минутой мне становится все труднее дышать.

Прижимаю к груди ладони, начинаю шептать. Я молюсь. Только не богу. Амину. Верю только в его силу и мощь. Только в своего мужчину. Я прошу его, заклинаю вернуться и забрать меня…

Марьям. Она с Хасаном и теперь женщина жаждет мести. Мне конец. И если не придет Амин, меня никто не спасет.

Слезы душат. Я вспоминаю, сколько людей убили люди Хассана. Думаю о девочках из гарема, об Элине. Я видела, как она безжизненно упала на асфальт. Жива ли она? И что с ними будет теперь?

А потом я думаю о Тамерлане. Он ведь сидел внизу, в камере. Когда прогремел взрыв, удалось ли ему выбраться наружу? Сердце стискивает от боли, от этих жутких мыслей.

Машина вдруг останавливается, и мне становится еще страшней. Я слышу чьи — то шаги и мужские голоса. Они говорят, но я не пойму о чем. А потом вдруг открывается дверца, и меня ослепляет ярким солнечным светом.

— Слава Аллаху, Лиза, — раздается голос Тамерлана. А я дрожу вся, даже ответить не могу. Тогда он наклоняется и берет меня на руки, вытаскивая из багажника.

— Ты в порядке? — его лицо напряжено. Он так внимательно, и в то же время нежно, осматривает меня. Хмурится, когда видит кровь на скуле.

— Они всех убили, Там… всех, — всхлипываю, давясь слезами. Он молчит. Только скулы его напрягаются.

— Тамерлан, идем. Хасан ждет нас, — раздается за спиной голос Марьям. Я спрыгиваю с рук Тамерлана и оборачиваюсь назад. Женщина стоит в двух шагах от нас, на ее губах улыбка.

— Что, не ожидала?

Марьям делает шаг ко мне. Тамерлан напрягается, обнимает меня, прижимая к себе.

— Марьям, не заставляй меня делать это, — рычит на нее.

А я только сейчас понимаю, что здесь происходит. Там — предатель. Он — человек Хассана.

— Успокойся, Тамерлан. И не забывайся. Ты должен был доставить Лизу, но решать ее судьбу будет Хассан. А если ты попробуешь что — то сделать, сам окажешься на ее месте.

Тамерлан ни на йоту не ослабляет хватку своих рук на мне.

— Я знаю свое место, женщина. Похоже, ты никак не поймешь где твое, — рычит на нее.

Марьям молчит, проходит вперед ко дворцу. А Тамерлан наконец — то выпускает меня из рук. Я тут же отстраняюсь. Мне вдруг становится противно даже стоять рядом с ним.

Он поднимает на меня глаза, и то, что я вижу в его карих омутах — пугает. Мне действительно, конец. Амин не придет. Они убьют его. У него больше нет никого. Они все у него отобрали.

Он сжимает мое горло так сильно, что перед глазами темнеет. Я не вижу ничего, но чувствую дикий, леденящий душу страх. Хасан проводит пальцами по моим губам, по лицу, а потом, будто нечто противное, отталкивает.

Я падаю спиной на цементный пол. Мои руки связаны, и я не могу облегчить падение. Он нависает надо мной. Палач и убийца.

— Не понимаю, что в ней нашел Амин. Обычная Наташа, коих тысячи летят каждый год из России, — произносит брезгливо поморщившись.

За его спиной стоит Марьям, с нескрываемым наслаждением наблюдает за происходящим.

— Амин — идиот. Он собственноручно сломал свою жизнь. Не нужно было отказываться от преданных людей ради какой — то шлюхи… — цедит она сквозь зубы.

Хасан смеется.

— Тамерлан!

Из темноты комнаты выступает он. Его взгляд абсолютно отрешенный.

— Раздень ее. Снимем небольшое кино для нашего друга, — улыбается Хасан.

Там кивает в ответ, и словно ни в чем не бывало, подходит ко мне. Его ледяной взгляд жжет кожу. Мне страшно, потому что сейчас я смотрю в его черные непроницаемые глаза, и понимаю, что он сделает все, что прикажут.

Там присаживается, а я замечаю, что его рану кто — то перебинтовал. На мужчине чистая одежда, но он хромает.

— Сядь, — рычит на меня. Его пальцы больно впиваются в мою кожу. Он резко дергает меня на себя. Из глаз брызжут слезы, это так больно!

Его руки невероятно грубы. Тамерлан разрывает на мне блузку и лифчик. С юбкой мужчина справляется намного быстрей. Мне холодно, а еще очень страшно, когда он кладет меня на грязный цементный пол абсолютно нагую.

Там наклоняется ко мне, так близко, то я чувствую на коже его дыхание.

— Я люблю тебя, слышишь. Ты главное верь мне.

Мне кажется, что это послышалось, потому что в следующую секунду он резко отстраняется и подходит к Хасану.