– Должок взыскать. Задолжал мне один хороший человек, а это нехорошо. Вдруг смерть случится, а он дела земные не завершил. Плохо это. Вот еду. Душу его спасать, – старик снова растянул тонкие губы в улыбке.

По выражению его лица не было понятно, шутит дед или говорит серьёзно. Что-то было в нём неправильное, но что Михаил не мог понять.

– Чудные ты вещи говоришь. Значит, не будешь водку? Ну а я, пожалуй… Подумаешь печень… Один раз живём. Здоровым умирать обидно. Так что хай с ним, с Марусем… – Михаил принялся раскупоривать бутылку.

– Лучше попробуй моего чаю, – торопливо предложил шаман и достал из своей сумки термос. – На травах и хвое. Здоровье укрепляет, бодрит, разум очищает. Твоя простуда вмиг пройдёт. Давай твою кружку.

Шаман налил в пластмассовую кружку пахнущую хвоей тёмно-коричневую жидкость. Аромат леса заполнил купе. Михаил сделал глоток.

– Фу, ну и гадость! Горький, пить невозможно, – скривился он. Горячая горькая жидкость обожгла язык. Вяжущее послевкусие неприятно сковывало рот. Михаил почавкал губами, пытаясь избавиться от противного вкуса.

– Да это только два первых глотка. Пока чай с тобой знакомится. Ты пей, не бойся. Вот, закуси пирожком. Ты таких не ел, с зайчатиной, – сказал шаман и потянулся в сумку за пирожками.

На столе появился свёрток. Шаман вытащил из прозрачного пакета обёрнутые газетой пирожки. Михаил взял один и откусил большой кусок, стремясь заесть горечь шаманского чая.

На развёрнутом газетном листе, покрытом жирными пятнами, он увидел объявления по продаже недвижимости и привычно пробежался по ним взглядом. Выше располагались объявления услуг: «Стрижём котов. Качественно. ООО «Стригущий лишай». Основную часть газетной страницы занимала фотография молодой девушки в купальнике на фоне большого дома. Девушка лежала рядом с бассейном и улыбалась неестественно большими губами. Михаил полюбовался объёмной грудью красотки, скользнул взглядом по изображению роскошного особняка. Он сдвинул пирожки со статьи, чтобы лучше рассмотреть снимок. Кто это? Певица? Подружка олигарха? Обеспечить себя в юном возрасте такой бессовестной роскошью можно только через постель. Интересно, чью? Михаил прочёл кусок статьи.

– Вот где в этой жизни справедливость? – спросил он, запихивая в рот полпирожка и продолжая негодовать с полным ртом. – Этой соплюхе двадцать пять. А она известная писательница. Смотри, какой особняк. Бассейн как для сборной по плаванию. Сиськи тоже под заказ. Зачем ей столько денег? На что способна в эти годы фантазия, кроме как себя силиконом накачивать?

– Как видишь, её фантазия способна заработать много денег, – усмехнулся шаман. – Ты чай-то пей, остынет.

– И ведь на чём зарабатывает? Какой это труд? Я на стройке горбачусь и в жару, и в холод. А денег всё равно нет. А она романчики строчит, фифа силиконовая. Сидит в тепле и уюте с видом на море и клацает по клавиатуре. А прислуга ей кофе носит, – возмущался Михаил. Он потянул к себе газету и взял следующий пирожок. – Смотри, какая машина в углу фотографии. Я свою первую машину купил, когда уже двоих детей имел. Консервная банка с гвоздями, чудом ездила. Я под ней лежал чаще, чем жена подо мной. Я бы тоже так хотел, как эта фифа! Что за труд сидеть дома и книжки писать? Автографы бы раздавал. Фотки своих особняков во все соцсети и газеты посылал.

– Известности хочешь? – спросил шаман, подливая масла в огонь. – Славы?

– Кто её не хочет? – возмущённо воскликнул Михаил. Внутренности так и кипели от праведного гнева. Хотелось ввернуть самое грязное ругательство, на которое Михаил был способен, чтобы выразить степень своего несогласия с распределением жизненных благ. Но при старике почему-то было неловко. Впервые в жизни.

– Тщеславие, – улыбнулся старик и одобрительно покачал головой. – Мой любимый грех.

– Вот только мораль читать не надо, —разозлился Михаил.

 Сейчас дед начнёт учить его, как важно быть бескорыстным и думать о вечном. Снова вспомнилась тёща с её квартирой. Стало стыдно и противно. Хотелось выплеснуть злобу. Зачем он вообще разбудил старика? Пил бы себе один, уже бы успокоился.

Михаил отпил немного чаю, проталкивая кусок пирожка. Шаман не соврал. Теперь напиток не казался горьким. Он уютно пах хвоей и лесными ягодами, отдавал чабрецом и немного апельсиновой коркой. Горячая жидкость согрела внутренности. Возмущение чуть ослабло. Чего он, собственно, завёлся? Семья не голодает, летом на море ездят. Не хуже, чем у всех. Только мало этого было! Надо было как у этой девчонки. Надо было особняк, крутую машину, всеобщее почитание и её, вот эту самую грудастую писательницу.

– Зачем мораль? Разве без тщеславия были бы у нас произведения искусства? Книги? Не было бы ничего. Человек слишком ленив, чтобы что-то делать просто так. Стимул ему подавай. Даже при самом большом таланте может никогда ничего не создать. Но если он тщеславен, готовься человечество встречать нового гения. Хочешь так жить, как она? – спросил шаман.

Голос его звучал вкрадчиво, как будто боялся спугнуть Михаила неосторожным словом. Старик подался всем телом ближе к попутчику и заглядывал ему в глаза.

– Конечно, хочу! – влетел Михаил в мышеловку на полном ходу. – Кто не хочет? Все об этом мечтают. Только не у всех есть смелость в этом признаться!

– А что отдашь взамен? – поинтересовался шаман.

– Ты о чём это? – не понял Михаил.

– Я дам тебе такой талант. Сможешь насладиться славой. Построишь себе дом. Много домов. Машин разных накупишь. Жену возьмёшь молодую. Сможешь ездить по всему миру, автографы раздавать. Все будут твоё имя знать. Хочешь? – продолжил шаман.

– Хочу, – растерянно проговорил Михаил, внимательно глядя на шамана. – И что тебе надо взамен? Душу мою? Так я верующий только в самолёте.