Пока я щупал браслет с другой стороны послышались шаги. Вдруг свет из окошка двери что-то перекрыло. Я взглянул и увидел там голову. Похоже, тюремщик пришёл проверить не помер ли я тут на холодном полу. Ноги я уже чувствовал, поэтому не стал заставлять хозяина ждать. Встал и подошёл к двери.

— Проснулся? — спросил грубым голосом человек с другой стороны.

— Куда вы меня притащили? — ответил я вопросом на вопрос.

Ответа. естественно, не последовало. Вместо этого человек за дверью просто нагнулся и открыл небольшой люк внизу двери. В отверстие сразу же протиснулась небольшая деревянная тарелка с неизвестным содержимым. По моему, эта дрянь ещё и движется. Следующим в проёме появился стакан с водой. После люк захлопнулся и человек ушёл.

На самом деле я понял что это за приём. Они хотят меня довести, чтобы я тут практически с ума сошёл и сделал всё, о чём бы они не попросили. Лишь бы не возвращаться в эту камеру. Голые стены без кроватей так-же служат для этого.

Хотя эта гадость, которая тут выступает в роли еды, скорее всего имповизация. Ну или я попал к настоящему уроду, который даже банальную баланду заключённым предоставить не может.

Я всё же взял тарелку и принюхался. И сразу же об этом пожалел. Воняла эта дрянь как дерьмо. Мой пустой желудок сразу же решил, что ему нужно выплеснуть из себя всё, что можно было. К счастью, этот порыв мне удалось прервать.

Ясно, кушать мы здесь не будем. Надеюсь, меня здесь долго держать не будут.

***

Прошла уже неделя или даже больше. Моё чувство времени начало меня подводить ещё примерно на третий день, а сейчас я вообще потерялся. Единственный временной ориентир — это тарелки с едой. Их приносят каждый день по одной.

Я не ем ту дрянь, что мне дают. Мне кажется, что эта дерьмообразная каша была сделана специально для того, чтобы я либо её попробовал и помер, либо чтобы я, когда обезумлю, кидал её в своих тюремщиков.

Единственное к чему я притрагиваюсь — это вода. Её приносят очень часто, хотя стараюсь её пить по немногу. Когда я ещё жил в том мире я слышал много историй о людях, которые оставались без еды на длительное время. Часто они находили воду и начинали её пить. Это помогало немного сбить голод. Однако через какое-то у них начинали опухать конечности, а каждое движение отдавало сильной болью. По итогу они умирали от голода, не способные даже мускулом пошевелить. Не знаю, насколько это правда, но проверять не особо хочется.

Вот так, питаясь одной водой и укладываясь спать калачиком на каменном полу я продолжал жить изо дня в день. На самом деле моё тело благодаря Отвару Травы Огра могло дольше обходится без еды и воды. Но не намного. Прошла неделя, а я как будто год не ел. Так дальше продолжаться не может.

Всю камеру я облазал ещё в первые дни. Она была сделана очень хитро. Имеет кучу тёмных уголоков, куда сколько не всматривайся — ничего не увидишь. Всё из-за этого дурацкого окошка на двери. Свет из него не даёт глазам привыкнуть к темноте, а потому все тёмные углы превращаются в бесконечные тёмные пропасти. Но по настоящему таковыми они не становятся, так что я их все прощупал. И, как и ожидалось, ничего не нашёл.

Дверь я тоже пытался выломать. Стучал по ней с полчаса, но она, видимо, зачарована. Хоть бы на миллиметр сдвинулась, но нет. И даже как психологичекий эффект на охранников мои стуки не сработали. Никто не пришёл чтобы сказать мне успокоится. Как будто в этой тюрьме вообще нет охраны.

Переодически из коридора доносились крики. Я как будто в подземную тюрьму из третьесортной игры попал. Но, к сожалению, это не игра, и боль в этом крике более чем настоящая.

В тот день я, как обычно, сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Переодически я просто выпадал из реальности и придавался всяческим фантазиям. Например о том, как я вернулся домой. Ещё в школьные годы. Когда приходишь домой летом с гулянки, а мама в огороде поливает овощи из старого шланга, который был собран из кусков других шлангов и скруплён какими-то кольцами. Я подхожу к ней, она это замечает и начинает поливать меня из шланга. Она смеётся, я смеюсь и убегаю. А потом мы вместе с ней идём в дом, где всё такое родное. Даже комната та же, что и раньше. Я в прошлой жизни никак не мог вспомнить как же выглядела моя комната, но сейчас, в этой вонючей полупещере-полукамере я смог это сделать.

Но какие бы мне не приходили в оголову видения, я просыпался в этом проклятом месте. Всё тело чесалось. Кажется, у меня даже появились фентезийные вши. Эти твари — самое неприятное что со мной произошло. Если не считать зверский голод, само собой.

И вот так я сидел, пытаясь убежать от реальности в мире грёз. Однако выдернуло меня из него довольно резко — по камере раздался ранее неизвестный звук. Поворот ключа в замке.

Следом за этим дверь со скрипом открылась и на меня хлынул волна света. Освещение из того окошка и рядом не стояло. Меня ослепило. Но лишённый зрения я слышал как всё ближе ко мне раздавались цоканья каблуков.

— Я надеюсь тебе здесь нравится, тварь, — раздался знакомый женский голос. Каждое слово звучало так, как будто она выплёвывала яд. Это та гадина из паба.

Когда глаза привыкли к свету я смог разглядеть эту ядовитую гадину. Она была одета в чёрный как смоль плащ с капюшоном и рукавами. Прямо как те, что были на тех парнях перед баром. Всё осталное не было видно, плащ, полностью закрывал тело, а натянутый капюшон мешал рассмотреть лицо.

— В принципе неплохо. Только сервис плохой и персонал могли бы получше подобрать, — отшутился я. Голос мой звучал очень тихо и сипко. Вот что бывает когда на протяжении недели не проронил ни слова.