— Сколько раз я говорил тебе, что это не место для тебя! Возвращайтесь сейчас же!

Слова Руслана были окрашены в суровые тона, от чего лицо Моны становилось всё более и более печальным.

— Оставайтесь здесь, уже поздно — я опустил стекло и холодно сказала то, чего сама от себя не ожидала.

Когда Мона разглядела меня, её лицо стало жёстче, а хватка на руке Руслана немного увеличилась.

В её животе был ребёнок Руслана. Это был плод его любви к другой женщине. Я не просто не могла, да я даже не хотела наблюдать за чужими отношениями.

— Поехали — приказала я водителю.

В отражении я видела, как она плачет от страданий, разыгрывая сцену перед Русланом. Руслан взял её на руки… Я слегка кашлянула, водитель не удержался и спросил:

— Яна Алексеевна, вы плохо себя чувствуете?

— Всё в порядке. Заберите мисс утром. Она может остаться в моем доме только на одну ночь.

— Да.

Одной ночи мне хватило с лихвой. Я провела остаток времени в гостинице и к полудню вернулась домой. Приняв душ, спустилась вниз и увидела, что Мона хлопочет на кухне. Она действительно хорошо выглядела, как по фигуре, так и по внешнему виду, и на неё было приятно смотреть.

Водитель подошёл ко мне, не решаясь поднять глаза.

— Я говорил с мисс Моной, но она…… не хочет идти.

К этому времени Мона приготовила завтрак, аромат которого разносился по всему дому, вызывая спазм моего желудка.

— Яна Алексеевна, вот что любит есть Руслан. Я подумала, что ваши вкусы будут похожи, поэтому решила приготовить его для вас, чтобы вы попробовали.

Я не сказала ни слова, просто не знала, что сказать.

Няня Светлана спешно поставила завтрак перед Моной.

— Извините, мисс Мона, но Яне это не нравится. Лучше оставить его для вас.

Улыбка Моны застыла на лице.

— О чём вы спорите с самого утра? — Руслан, поправляя наручные часы, спускался по лестнице.

— Простите, это всё моя вина, я хотела приготовить завтрак для сестры……, но похоже, что ей не очень понравилось — Мона склонила голову.

— Мона беременна и готовит специально для тебя, не можешь проявить уважение? — Руслан нахмурился.

— Я такого не ем, разве ты об этом не знаешь? — я села за стол, чтобы не чувствовать себя лишней на этом спектакле.

— Яна……

Я перебила его:

— А когда успели измениться твои вкусы?

Время многое меняет, даже привычки. Руслан был вне себя от скуки.

— Уберите всё, я не голоден!

— Но……

— Убирай! — Руслан был нетерпелив.

— …… хорошо — Мона повиновалась.

— Когда ты собираешься отправить её обратно?

— Я……

Прежде чем Руслан успел что-либо сказать, в дверь вошёл человек с багажом, неся вещи.

— Мама стареет, ей тяжело заботиться о беременной. Она хочет, чтобы Мона осталась здесь.

— Руслан, ты забыл, что мне вообще обещал? — меня трясло от гнева.

— Не можешь ли ты быть более снисходительной?

— Руслан, что ещё ты от меня хочешь? Ты хочешь, чтобы я развелась с тобой и освободила дом?

— Яна! Ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду.

Я встала и сказала человеку у двери:

— Ничего из этих вещей нельзя переносить в комнату!

Грузчики стояли у двери, не зная, что делать. Руслан в гневе ударил по столу.

— Яна! Не забывай, что я — хозяин этого дома!

— И ты не забывайся! Я хозяйка этого дома! Я имею право не позволить этой женщине жить здесь!

В этот момент на кухне тарелка упала на пол. Руки Моны моментально окрасились в алый цвет.

— Мона! Руслан бросился на кухню. Он подхватил Мону на руки и побежала наверх, очень волнуясь — Миша, вызови врача!

— Да! Руслан!

Помощник быстро побежал искать врача. Я чувствовала себя настолько подавленной, что с трудом могла дышать. Разбитая тарелка, которую он когда-то собственноручно расписал для меня…….

— Яна…… Я соберу их… для вас. Возможно, получится заклеить! — Светлана наклонилась, чтобы подобрать осколки с пола.

— Нет необходимости…… выбрасывай! — выдавив из себя улыбку со слезами на глазах.

Я знала, что больше не являюсь единственной в его сердце. Мона была не просто женщиной для удовлетворения его физических потребностей.

Вечером ко мне пришёл Руслан. Он виновато посмотрел на меня.

— Та тарелка……

— Это не имеет значения. Теперь, когда она сломана, зачем об этом говорить! — в комнате становилось напряжённо.