– Что? – как же она мне надоела!

– Ну цветок?

– Какой цветок? – взрываюсь я. – Мне некогда. И перестань мне звонить.

Сбрасываю звонок и закрываю телефон в ящике стола. Сейчас мне надо сосредоточиться. И чтобы никто не мешал и не отвлекал.

– Я Вам еще нужна? – заглядывает Регина.

Смотрю на часы. Уже шесть? Заработался.

– Нет, можешь идти, – киваю, не глядя на нее.

– До свидания.

Не отвечаю. У меня есть дело поважнее.

В конце концов, психую и возвращаю отчет Успенскому с разгромным сообщением в адрес его экономистов. Бесят! Если не умеют работать, пусть валят к чертовой матери! Мне нужны точные цифры и достоверные данные, а не это…

Негромкий стук в дверь. Кого еще принесла нелегкая? Макеева.

– Ты еще здесь? – заглядывает она в дверь.

– Здесь, – отвечаю раздраженно.

– Уххх, Климов, ты скоро огнем начнешь дышать, – смеется Юля.

Это была бы весьма полезная опция.

– Ты что-то хотела?

– Соскучилась, – ее губы растягиваются в многообещающей улыбке.

Она медленно обходит стол и встает у меня за спиной. Ее пальцы скользят по моим плечам, то вдавливаясь в них, то отпуская.

– Ты в последнее время так напряжен, – мурлычет она мне в самое ухо.

– Много работы, – не шевелюсь.

Ее руки спускаются ниже. Губы касаются моего уха. В нос бьет сладкий аромат духов.

– Нельзя так много работать. Иногда нужно и отдыхать.

Она устраивается на моих коленях лицом ко мне. В ее взгляде неприкрытое возбуждение. Пальцы скользят по шее. Наши губы почти касаются друг друга.

– Ты не закрыла дверь, – ухмыляюсь.

– В офисе уже никого нет, – шепчет.

Не целует. Ее губы скользят по моей щеке. Бедра вжимаются в пах.

Я подхватываю ее и усаживаю на стол. Сам возвращаюсь в кресло и чуть откатываюсь назад. Хочу смотреть. Макеева давно знает все правила игры и как я люблю. Она широко разводит колени. Короткая кожаная юбка не скрывает черный треугольник кружевных стрингов. Смотрит на меня сверху вниз. Пальцы ныряют между ног. Розовая плоть блестит от влаги. Я даже отсюда чувствую ее запах. Запах возбужденной самки. Позволяю ей немного поиграть, сам наслаждаясь зрелищем. Достаточно! Достаю из тумбочки презерватив и выпускаю из брюк своего джинна. Как обычно вхожу сразу на всю длину, не давая Макеевой привыкнуть к моему размеру. Она только ахает и, смеясь, укладывается на спину.

– Лучше? – спрашивает уже после, одергивая юбку.

– Немного, – криво усмехаюсь, разглядывая ее еще затуманенные после оргазма глаза.

– Только немного? – кокетливо.

– Самую малость.

– Поужинаем вместе?

Почему бы и нет?

Макеева знает все темы, на которые со мной можно говорить, а на какие не стоит. Кроме одной. На нее тоже нужно ввести запрет.

– Как ты уживаешься со своей новой соседкой? – спрашивает Юля.

И зачем я согласился взять ее в ресторан?

– Мы могли бы не говорить о ней и вообще не вспоминать?

– Все так плохо? У тебя же огромная квартира, Марк. Ты вообще можешь с ней не встречаться.

– Угу, – киваю. – Я тоже так думал, пока не появилась она. Она везде.

– Ты серьезно? – Макеева вскидывает бровь.

– Она оккупировала всю мою квартиру.

Смеется.

– Она, что, правда, твоя племянница?

Молчу.

– Климов, да ты полон тайн. Что еще мы о тебе не знаем? Только не говори, что по выходным ты подкармливаешь бездомных или под этим строгим костюмом у тебя костюм супермена?

– Я не хочу о ней говорить. Давай закроем эту тему.

– Окей, – легко соглашается Макеева. Но настроение уже испорчено.

Не хочу идти домой. Долго сижу в машине на парковке. Выставить ее из квартиры? Вернуть обратно в Нижний Новгород? Еще не поздно, пока попечительство не оформлено.

– Да кому ты нужен? – насмешливый крик отчима. Я собирался уехать учиться в другой город. – Ты же ни на что не способен! Подохнешь, как собака, в какой-нибудь канаве. Или загнешься от наркоты. Ты же больше ни на что не способен.

Вздрагиваю, возвращаясь в настоящее. Пальцы с силой держат руль. Отпускаю и открываю окно. Кожу обдает прохладный воздух. Мне сорок три. Я совладелец крупной IT-компании. У меня есть деньги, недвижимость, машины. Я могу путешествовать по всему миру и не думать о ценах. Я не сдох в канаве, как собака. И не стал наркоманом. Как бы тебе ни хотелось! Зло ухмыляюсь. А где ты?

Последний раз я видел его на похоронах матери. Мельком. Почти десять лет назад. Он изменился. Разжирел, обрюзг, стал еще отвратительнее. Я даже не знаю, жив ли он сейчас. Надеюсь, что нет. И надеюсь, что его смерть не была легкой.