— И как такая херня могла получиться? У тебя фоток этих не осталось? Может кто-то спер?

— Я все его фотографии сожгла, старые страницы все удалила, помнишь? Но они ведь могли где-то в социалках остаться. Страницу Димину никто не удалял, а там были наши фотки. Но я не знаю, какие именно. И смотреть не хочу.

— Я бате покажу, пусть озадачится, — Леша забрал со стола фотографию.

— Может просто совпадение? Например, кто-то из ярых фанаток Топольского решил мне настроение испортить? На съемки ведь принесли.

— Может быть. Шур, может, тебе пока в городе пожить? Я могу потесниться, в конце концов.

— Ольшанский! — не удержалась я и хихикнула, — Я сбегу от тебя на второй же день, когда ты домой очередную девицу притащишь — мне тишина нужна, я диплом пишу.

— Купила бы ты этот диплом давно и не выносила мозг себе и людям, — пожал плечами Леша, — ну и я могу не водить девиц, пока ты у меня живешь.

— Иди в баню, — посоветовала я, — в таком раскладе я лучше к Андрюшке набьюсь, он баб не водит, любит тишину и у него Дашка со вступительными экзаменами. Ну или Надька пока ко мне переедет.

— Потому что Андрей монах у нас, живущий скучной серой жизнью айтишника. А я предлагаю тебе увлекательный мир развлечений. А из Надюхи охрана — разве что она заболтает до смерти.

— Доболтаешься, — предупредила я, — но, если ты сегодня откажешься от своих увлекательных развлечений и останешься у меня ночевать, я буду безмерно благодарна.

— Чего не сделаешь ради тебя, Шурятина. Но про город ты подумай. Я понимаю, что у тебя тут крепость, оружие в сейфе и прочее, но ты подумай.

— Хорошо, Леш, если еще хоть что-то подобное случится, то я соберу вещи и перееду. А пока пойдем, выберем какую-нибудь киношку.

А около десяти позвонил Топольский.

— У тебя все хорошо?

— Да. Леша согласился меня охранять сегодня, — ляпнула я и прикусила язык.

— Леше повезло, — усмехнулся на там конце провода Топольский, — завидую.

— Нечему. Посмотреть со мной тупой сериал не такое и большое счастье.

— Это как посмотреть, — я буквально почувствовала, как он улыбнулся. Точнее, как он это сделал.

— Сереж, я хотела… Спасибо, что… — я запуталась, подбирая слова. Почему с ним это так сложно?

— Госпожа Лишина, — перебил меня Сергей, — что мне делать, чтоб вы меня по имени чаще называли? Тоже выторговывать, как и переход на ты? Так я готов рассмотреть варианты. А насчет сегодня… забей, я понимаю, что тебе некомфортно, напоминать не буду. Просто сделал, что был должен. Забыли.

— Все равно спасибо.

— Лучше подумай над вариантами обмена, — посоветовал мне Сергей, — так у тебя мое имя мягко и уютно получается, что я готов к любым предложениям. Спокойной ночи, Саша.

Вот что за человек… И что делать бедной мне, когда с одной стороны у меня какая-то дичь, а с другой Топольский, который не привык сдаваться. Которого не испугало мое сегодняшнее состояние. Кто вообще знал, Сергей может быть таким заботливым? Если так пойдет дальше, то я просто сложу лапки и сдамся.

Глава шестая

Сергей.

Концерт получился не самыми лучшими, потому что организаторы накосячили буквально во всем и домой я возвращался с единственным желанием — выспаться. Только буквально на пороге меня застал звонок матери. Все, что я понял из ее сбивчивого рассказа, это то, что отца увезли на Скорой. Конечно через двадцать минут я уже был на вокзале, потому что поездом до Жуковска, где живут родители, добраться быстрее, чем на машине — восемь часов, против двенадцати.

А дальше началось самое интересное, потому что, когда я уже из вагона поезда дозвонился до мамы, то узнал, что у отца перелом руки, на которую он упал, пока лазил на крышу, поправлять трубу. Да даже не перелом, а трещина в кости и вообще уже все нормально и не стоило срываться к ним. Ну не прыгать мне из поезда, правда? Хорошо, что хоть съемки не успел перенести, как хотел. Ладно, зато родителей увижу, развеюсь.

Родителей люблю и всеми силами стараюсь убедить, переехать поближе, но они единодушно против этой затеи, им нравится их Жуковск, куда они переехали после Настиной гибели. Я иногда себя ловлю на мысли, что на старости лет, наверное, сам куплю такой домик в далеком пригороде, с большим садом и высоким крыльцом. А пока меня вполне устраивает большой и шумный город, стоящий в пробках.

С родителями, кстати, у меня достаточно интересные отношения. Мама мягкая и понимающая всю жизнь, а вот отец… Я его боготворил все детство — папа строит самолеты, инженер-конструктор! А вот в старших классах что-то пошло не так. Появилась гитара, против которой отец был против категорически — баловство это все, репетитор по физике куда важнее и в институт надо идти на мужскую профессию, как все мужчины в семье! Я бунтовал, но поступил, правда гитару не бросил — она мне приносила куда больше радости, чем учеба. Меня хватило ровно на то, чтоб получить треклятый диплом, принести его домой и больше никогда о нем не вспоминать. Хотя техническая специальность мне немножко облегчила жизнь в свое время, но и только. Правда, когда не стало Насти, мы с отцом как-то снова сблизились — у нас было общее горе. Собственно поэтому я и не выспался, потому что мы разговорились почти до трех утра, а утром я привычно вскочил в восемь и полез помогать по хозяйству, как единственный двурукий мужчина на ближайший месяц. Душой отдохнул, но спать хотелось. Хрупкая надежда выспаться по дороге домой разбилась, едва я увидел своих соседей по купе: просто как в анекдоте — общительная активная бабулька и такой же активный ребенок лет трех с уставшей и аморфной матерью. Поспать мне не дали, впереди съемки на всю ночь, на которые еще надо как-то добраться, потому что домой за машиной я не успеваю уже никак. Ладно, сейчас найду место потише и поищу каршеринг — таксист в такую глушь, где мы снимаем, вряд ли согласится ехать.