Мы подъехали к железным воротам. Водитель Сергей нажал на какую-то кнопку на своем пультике на брюках, и ворота отворились. По вымощенной гравием дороге мы проехали еще около 300 метров среди сосен, елей и дубов, и только после мы доехали до особняка. Вокруг него тусовалось около пяти человек. Трое из них садовники, как я понял, и двое еще стояли в костюмах дворецких.

– Я, кажется, сильно промахнулся, – прошептал я, озираясь на особняк.

Она засмеялась.

– Да, – говорит, – сильно мимо, но не страшно. Этот вечер обещает быть насыщенным. Пойдемте.

– Вы ведь так и не представились, – сказал я.

Она улыбнулась.

– Анна.

– Валентин.

– Весьма приятно.

– Взаимно.

Еще как взаимно. Чтоб меня драли семеро мужиков, особняк!

Она… Эта Анна не такая, какой показалась на первый взгляд. Только я одного не понимаю, какого дьявола она делала в том убогом и дешевом баре?

Мы прошли по вымощенной кафелем тропинке ко входу в дом. Выглядел особняк вблизи еще угрожающе, чем с расстояния.

Дворецкие, завидев меня, вежливо ретировались в отдаленные углы особняка, и мы остались одни.

Внутри эти амбиции огромных денег смотрелись еще игривее.

Дорогие ковры, картины, узоры из перил на лестнице, кожаная мебель и проклятая, чарующая, невероятная, несносная чистота.

– Тут безумно красиво. – Говорю. – Но мне даже не верится…

– Во что именно вам не верится, Валентин?

– В то, что девушка, живущая в таком месте, сидит в дешевом и убогом баре, где сидят такие же убогие и дешевые люди.

Она прошла вдоль огромной гостиной, скинула сумку на диван и сказала:

– Дешевых людей не бывает, Валентин. Даже в самом убогом есть то, что можно вывести для себя: урок или убеждение. И в таких барах, как раз-таки и есть такие люди. Недешевые, понимаете?

О, да, еще как понимаю.

Она огляделась.

– Все это – последствия дешевизны души. Самые богатые люди ходят именно в такие бары.

– Хотите сказать, что для вас неважно, сколько зарабатывает парень? – спрашиваю.

– Оглядитесь, неужели это так странно по-вашему?

– Люди разные, – я пожал плечами.

Она усмехнулась:

– Это приходит не сразу, но со временем.

Анна ушла на кухню, оставив меня одного в гостиной.

Богатенькая мамочка или папочка, или вся семейка. Предки дворян, богатейших дворян, которых не удалось раскулачить Сталину и которых не тронула война.

Либо везунчики, либо опять отвратительная интуиция.

Скорее, второе.

Картины смахивали на высокую цену. Если бы я еще хоть что-нибудь смыслил в их ценности, я бы, может, сказал бы больше, но у меня нет чувства вкуса.

Ведь я даже пью лишь водку.

Чистая, пахнущая новизной мебель, черт ее дери.

Если бы Анна зашла в мою квартиру, она бы тут же выпрыгнула из квартиры в окно от одного лишь запаха.

Анна вернулась в гостиную.

– Есть хочешь? – спросила.

– Можно попробовать.

Она улыбнулась и снова пропала на кухне.

Попробовать еды богатых. Богатой, золотой курицы. Платиновой свинины. Серебряной говядины. Мраморного мяса.

На что хватит фантазии у денег.

Ходячие мешки, переполненные зелеными.

Я же не заплатил за свою выпивку в том баре.

Спустя несколько минут вернулась Анна с двумя тарелками и двумя фужерами.

– У меня есть красное полусладкое. Ты как?

– Я предпочитаю крепкие напитки.

Она задумчиво посмотрела на меня.

– Выпью побольше, – пожал плечами я.

Конец ознакомительного фрагмента.