— К причалу! — приказал он капитану резко, — как можно быстрее!

Как только яхта пришвартовалась, он схватил Юлю за руку, и, не обращая внимание на ее возражения, поволок девушку к машине, сам не зная, что будет, если возьмет ее на руки. Причем, как от себя, так и с ее стороны. Она была вся мокрая, и он очень переживал, что она простудится, от чего злился еще больше, тем более, что Юля упрямо отказывалась от его попыток помочь ей, а плед взяла только у стюарда. А от этого сам Роман уже никак не мог успокоиться, все сильнее чувствуя зверя в себе.

Всю дорогу в машине по пути в особняк они ехали молча, вспоминая и думая каждый о своем. С момента после ее падения в воду они вообще, кроме тех упреков Романа, не произнесли друг другу не слова. А Юля сидела в машине, злясь и обдумывая свое положение.

— Ты поняла, что потому что ведешь себя как маленькая, то именно я буду решать, что ты должна делать?! А поэтому ты должна меня слушаться! Речь идет о нашем ребенке! — вдруг сказал Роман жестко, а она в ответ только фыркнула, скрывая возмущение.

«Он даже не хочет выслушать меня!» — думала она с печалью и раздражением, не желая сейчас вообще с ним разговаривать, раз он такой злой и деспотичный.

Когда машина привезла их в особняк, то Юля, не дожидаясь, когда ей откроют дверь, быстро сама вылезла из машины и тут же скрылась в доме. Роман еле сдерживал в себе гнев: жена не хотела ребенка, не хотела его, не хотела принимать свою сущность!

«Она просто капризная и взбалмошная баба!» — злился он, направляясь в свою комнату, понимая, что от его одежды воняет рекой. Он теперь был очень зол и потому настроен все сделать так, как считал нужным. Ничего подобного, что он чувствовал еще утром, намереваясь добиться ее дружбы и расположения больше и в помине не было. Роман был намерен подчинить ее силу зверя своей. И сделать это как можно скорее. Поэтому мужчина быстро принял душ, только так избавившись от запаха, который все равно чувствовал, переоделся и направился в ее комнату.

Когда он без стука вошел, то замер на пороге, увидев, чем она занята. Юля, суетясь и бегая по комнате в халате тоже после принятого душа и с мокрыми волосами, судорожно собирала чемодан.

— Что ты делаешь? — выдохнул он обескуражено.

— Я не пленница, а гостья, не так ли? Так вот погостила и хватит! — разражено ворчала она, бросая вещи в чемодан.

— Что значит, хватит?! — обескураженно спросил Роман, чувствуя, что за всего пару дней общения с ней он становится совершенно необузданным и все сильнее дает волю зверю. Вот и сейчас тот ревел внутри.

Юля, наконец, посмотрела на него злым взглядом:

— Мы друг другу никто! А то, что я жду ребенка, так может и не от тебя! И вообще, мне все надоело! Отстань от меня, наконец!

Роман в шоке выдохнул, но что-то в ее взгляде насторожило его. Это был страх. Страх непонимания. И тут его озарила догадка, что, возможно, с ростом его ребенка внутри нее, ее собственный зверь просыпается быстрее, чем она готова принять это. Мужчина вдруг понял, что был слишком лоялен к ней, просто ожидая, когда все случится само собой, потому что тот факт, что она до сих пор не принимает свою суть, может стать огромной проблемой. Тем более, если она уйдет. Юля должна понять, кто она! Но как это сделать?! Идея пришла внезапно, от отчаяния, от безысходности, что все его попытки упираются в ее страх принять то, что она есть. Тогда Роман, приняв решение и поняв, что нужно делать, подошел к ней и крепко взял за руку.

— Пойдем со мной! — приказал он, чувствуя в себе силу как никогда.

— Я не пойду!! — вскинулась она, но приказ был отдан альфой. И она, замешкавшись, застыла, а потом нехотя, но пошла за ним. Тем более, что выбора у нее особо не было: он ко всему прочему тянул ее за руку уже с силой зверя.

По пути они зашли на кухню, и Роман взял банку напитка, а затем они вышли на территорию за особняком, которая спускалась к реке, где был открытый выход в лес, а еще их никто не мог увидеть из чужих.

— Выпей! — приказал он, протягивая ей напиток.

— Я не буду! — отказалась Юля, — я всякую химию пить не буду, тем более в моем положении!

И в ответ упрямо и раздраженно посмотрела на него.

— Там нет ничего вредного: вода, березовый сок и травы. Пей! — приказал Роман. — Ты должна понять, кто ты есть! Понять и принять! Ты не та, кем себя считаешь!

Он твердо знал, что его глаза в этот момент почти коричневые, и ждал в любую минуту, когда прорвется его зверь. Он был слишком зол, чтобы контролировать его, а поэтому зверь в нем был сейчас силен как никогда. Особенно рядом с ней, но он намеревался все рассказать.

Юля вздрогнула. Она вдруг поняла, что должно произойти что-то очень важное для нее, невольно обращая внимание на такие вещи, как то, что деревья шумят вокруг так призывно, а запах травы сводит с ума. Она нехотя под его взглядом робко взяла банку, открыла ее и сделала глоток под все таким же пристальным взглядом Романа.

Тот лишь внимательно смотрел и ждал, просто стоя рядом.

Девушка допила и выдохнула, а он нахмурился, потому что ничего не происходило.

«Почему?» — задавался он вопросом. — «Почему она не превращается? Неужели она настолько не принимает себя?»