Признаться, я бы никогда не брал их, но Самойлов, сукин сын, практически принудил это сделать. На мои отпирательства по поводу того, что ни один банк не выдаст мне такой огромной суммы, ответил с дерзкой ухмылкой:

– Выдадут, не переживай. Я лично договорюсь с нужным человеком, в нужном отделении. Как будешь погашать – уже твой вопрос. Не дай Бог, начнешь наседать на свою супругу и требовать финансирования – пеняй на себя. Узнает про все твои махинации и отмывание денег, а также попытки поставлять запрещенные препараты посредством вашей совместной организации.

– И как я буду платить его? У меня даже работы теперь нет, - пытаюсь призвать к разуму Егора.

– Меня это мало волнует. Продашь часы, вижу, дорогие, ботинки купишь подешевле, много есть вариантов. Не думаешь ведь ты, что мои люди будут переоформлять на Ксюшу убыточное предприятие? – смотрит на меня нагло.

– Это ваша договоренность? Вы хотите меня обанкротить?

– Если тебе интересно лично мое мнение – я бы давно тебя в расходники пустил, не мужик, а тряпка. Благодаря многим ситуациям, включая то время, пока твоя супруга и по совместительству моя сотрудница, лежала в больнице, лично убедился, что человек ты ничтожный. И дело даже не в измене. Да, это мерзко, грязно, неприятно, но в жизни бывает все, не будем строить из себя ангелов. Дело в том, что ты нихрена не понял и не сделал выводов. Ты все так же продолжаешь выкручиваться и искать варианты, как спихнуть вину на жену, сделать ее крайней. Учитывая твои подвиги – это настолько подло, что вызывает рвотные позывы.

– Откуда такая реакция на постороннего человека? Ксения, по вашим же рассказам, вам никто. А тут такие эмоции, или всех баб жалеете, которым наставили рога? – задаю вопрос с издевкой.

– В этом весь ты, - отвечает серьёзно. – Я пережил измену и знаю, что такое боль от предательства, но, что еще важнее, что такое, когда человек, которого ты любил всем сердцем, даже не чувствует вины, а просто продолжает глумиться, пытаясь спихнуть СВОЙ поступок на тебя. Мне жаль Ксению, потому что я могу понять, что она чувствует. Хотя… она женщина, беременная, уязвимая и совсем одинокая, и ее боль сильнее в разы. Жаль, что ты, человек, который прожил с ней годы, не способен этого понять.

– Не надо тут драм разводить, как в театре. Все нормально у нас с женой. Ошибся, бывает. Простит и будем жить дальше, - стою на своем.

Егор начинает раздражать, включил тут семейного психолога и учит жизни.

Не нуждаюсь в тупых советах!

– Хорошо, ты прав. Зачем примитиву типа тебя театр, поговорим о насущном. Могу подождать еще три дня, вот тут, - протягивает адрес, - скажешь, что от меня. Будет тебе кредит, только ты слишком губу не раскатывай, деньги сразу уйдут на погашение долга.

Самойлов бесит, но еще больше я не хочу, чтобы Ксюша узнала, что я пытался приторговывать запрещенкой. Если это всплывет – конец всему. Проще пойти по варианту Егора, взять кредит, снять с себя полномочия в бизнесе и отдать его жене.

Как буду погашать – пока не знаю. Но верю, что если Ксения меня простит, будем делать это вместе.

– Спасибо, - забираю адрес. Сегодня все сделаю.

Кредит по итогу я взял, кусок уже оплатил, второй транш придет сегодня. С одной стороны я рад, с другой…

Я потерял все. Потерял жену, дом, стабильность, уверенность в завтрашнем дне. А все почему? Потому что тупо не поговорил с Ксюшей, не выслушал ее оправданий, не дал слова, пошел на поводу малолетней шалавистой дуры, которая просто разделась и дала.

Этот секс не стоил моего привычного уклада. Не стоил семьи и всего того, что имел. Хотелось бы сказать, что я не жалею, что изменил супруге, но это будет ложь. Я очень переживаю, что мозги отказали в самый важный момент моей жизни, дали сбой, толкнули в постель другой женщины, повелись на ее уловки, верили лжи, помогали обворовать жену. Ничем я не лучше Сони. Ничем. Спер эту долбанную шкатулку, в желании как можно сильнее и больнее задеть Ксюшу. Ведь знал, что это все, что у жены осталось после мамы и она относится к ней как к святыне.

Не знаю, поможет ли то, что я отказался от квартиры, перепишу фирму и отдам шкатулку. Не уверен. Если честно, я чувствую безысходность, меня рвет на части от собственного бессилия. Ведь я вижу, что Ксюша больше не горит мной. В ее глазах что угодно, только не любовь. Я вижу в них презрение и не представляю, что с этим делать.

Направляюсь в ломбард, чтобы заложить последнее толковое, что у меня осталось – часы, золотые запонки, которые дарила Ксения на годовщину, и портсигар из белого золота. Умом понимаю, что вряд ли в ближайшее время у меня получится вернуть эти вещи. Возможно, я уже и не верну их никогда.

Седовласый мужчина довольно мне улыбается и возвращает украшения, взамен получая мои побрякушки. Честно говоря, радости я никакой не испытываю. Впервые в жизни я задумываюсь о том, что моя песенка спета, а впереди только тьма…

– Таня, хватит ко мне ходить, я уже все сказал, не заставляй причинять тебе физическую боль, ты же знаешь, я спокойный человек, но так и чешутся руки отбить голову. Никогда, слышишь, никогда не смогу тебя простить за то, что ты совершила!