Вот Вера Петровна вечно ворчит, что заждалась. А брат, тот вообще, как ребёнок рыдал, когда я присел на год. Тоже ждёт, засранец. Да и разве мало баб, которые меня вечно в каком-нибудь отеле ждут?

Но все не то!

Хочу, чтобы эта малышка меня каждый день дома встречала. Так ждать как она никто не умеет…

Да только, не могу я себе такой роскоши позволить. Снова. Не заслужила она такой судьбы, как у моей бывшей…

Вставляю в замок ключ, который Олеся мне собственными руками вручила, и бесшумно прохожу в квартиру.

Тихо. Может уже спит?

Или все же в обмороке, как ба предрекала. Резко заглядываю в комнату и обнаруживаю, как моя «ошибка» стягивает с головы футболку. Вот дьявол ее раздери!

Спинка худенькая, даже рёбра видны. Узкая талия возбуждающей волной переходит в аппетитную задницу.

— О-Леся, — цежу сквозь зубы, выходит как-то хрипло и прерывисто.

От неожиданности сначала оборачивается, и только потом прикрывает обнаженную грудь оставшейся в руках футболкой. Однако я успеваю заценить мелкие розовые бусины на внушительных для столь миниатюрного тела полушариях. Хочу пососать ее… Всю…

— Яр-рослав… С-сергеевич… вы как тут?

— Ты же мне сама ключи дала, — язык вязнет от желания попробовать девочку на вкус. — У тебя есть что поесть? — пытаюсь я переключиться, при этом используя не самый подходящий набор слов: — Я очень голоден.

Шумно сглатывает, явно уловив в последнем моем высказывании двойной подтекст.

Ох, знала бы ты, маленькая, какие вещие прямо сейчас хотел бы с тобой делать, чтобы утолить этот чертов голод, выставила бы меня за дверь и забыла думать о своей наивной любви к такому ублюдку как я.

Кивает:

— В холодильнике.

Отправляюсь на кухню, позволяя ей наконец одеться. Достаю из холодильника кастрюльку, открываю крышку и меня ещё больше тянет утащить девочку в свою холостятскую берлогу. Борщ домашний, с кислой капустой, как я люблю. А на столе, под салфеточкой пирожки румяные. Чума, вообще!

Наспех разогреваю на плите борщ, подметив, что микроволновки у девчонки нет. Небогато живет. Ремонт ещё похуже, чем у бабушки моей. Однако, как и у той чистенько. А еда какая вкусная — закачаешься!

Уплетаю борщ с пирожками, раздумывая, что моя головная боль не спешит обременяться меня своим присутствием. Но стоит мне доесть, как она все же появляется на пороге кухни с полотенцем на голове. Мыться ходила? Не для меня ли?

От этой мысли меня ведёт. Или же я настолько впечатлён домашней едой — не знаю. Но мозг вдруг перестаёт работать, и я ловлю девочку за руку. Подтягиваю к себе, усаживая на коленки. С ее волос спадает полотенце, и влажные темные волосы осыпаются на спину. Утыкаюсь носом в ее хрупкое плечико:

— Ммм, так вот откуда этот запах баблгама.

— Гель д-для душа, наверно, — лепечет своими губками пухлыми.

— Борщ сама готовила?

— Ну, а кто ж?

— Просто ответь.

— Сама, конечно, — смущается принцесса.

— А пирожки?

— Так это ж баба Вера нажарила, меня угостила. Вот наверно и желудок у неё прихватило. Ей же жаренного нельзя…

— Эх, а я уже было готов жениться, — усмехаюсь.

— Так я т-тоже такие умею, — будто боится мне не понравиться.

Ах ты маленькая, мою шутку так всерьёз приняла, что кажется готова прямо сейчас доказать, что может для меня пирожков напечь.

— Хозяйственная значит? — ухмыляюсь тому, с каким энтузиазмом она мне себя предлагает.

Кивает и взгляд упирает в пальчики, что нервно теребят край футболки.

— Значит повезёт твоему мужу, — мрачнею.

Потому что не я это буду. Точно не я. Мне на этот детский сад терпения не хватит. А ломать такую молодую, растягивать под свой характер, потребности и… размер, — да это кощунство просто. Ей бы с пацанами желторотыми зажиматься, а никак не с дядькой взрослым.

— А вы… — выдавливает тихо, — не хотите?

Вижу каких усилий ей этот вопрос стоит. Взгляд так и не поднимает, голосок трясётся.

Будь мужиком, Яр. Разве не собирался отбрить ее, чтобы душу невинную не травмировать? Вот и самое время.

— Нет, малыш, — легко касаюсь губами плечика, — женитьба — это не про меня. Муж из меня никудышный. Ни к чему так юным созданиям жизни портить.

Да в принципе никому. Хватит и одной загубленной жизни. Так та хоть опытная зрелая женщина была, и та не вывезла. Вернее… я не вывез.