Он тот, кто разрушил мою жизнь. Тот, по вине кого погиб мой возлюбленный. Тот, за кого я должна выйти замуж против своей воли.
Он — бессердечный монстр в человеческом обличье.
Но он единственный, кому я могу сказать:
— Выкупи меня.
Насилия над героиней нет! Но есть ненормативная лексика!
ХЭ, однотомник
В тексте есть: сложные отношения, властный герой, девственница
Ограничение: 18+
Пролог
Моё платье разорванно в клочья.
Они не церемонились со мной, когда тащили меня сюда.
Муж заплатил за этот наряд несколько тысяч долларов, и прежде я бы порадовалась, что его деньги пошли прахом. Но сейчас…
Клетка, как у животного. Грязный матрас на полу. Два лба на охране — мускулистых и тупых.
— Я б ей вдул, — лыбится один, лысый и татуированный, бросая на меня сальный взгляд.
— А кому бы ты не вдул? — гыкает другой. — Ты же еб**ь всё, что шевелится.
— Этой бы я особенно вдул. Во все дырки.
— Забудь. Она — товар. Кат нам голову оторвёт, если попортим.
Товар… Это слово бьётся, пульсирует в голове.
Меня продадут. Как куклу. Как игрушку. Как развлечение. Какому-нибудь извращенцу.
Надо же так было вляпаться — убежать от мужа-олигарха, чтобы отказаться здесь…
Мысли работают лихорадочно — Ресовский, конечно же, ищет меня. Чтобы наказать. Ведь я сбежала прямо из отеля, где должна была пройти наша брачная ночь.
Вадим помог мне и…поплатился.
До сих пор перед глазами жуткая картина: я бегу к Вадьке, он ждёт у машины. Готов вот-вот рвануть вместе со мной… И звучит выстрел. Любимый падает. С прострелянной головой. И кровь — почти чёрная — растекается по асфальту. И алая-алая — по белизне моего платья. Её много. Я вся в его крови. Вадим умер с улыбкой. Он улыбался мне. У нас ведь всё получилось… Почти получилось…
Вадим… Меня душат слёзы. Но я не буду плакать. Не здесь. Не сейчас. Не перед этими уродами с членами вместо мозгов.
Внутри всё сжимается, скручивается в тугой узел страха и отчаяния. Что будет со мной теперь? Может, Ресовский всё-таки меня спасёт? Хочу ли я этого?
Оглядываюсь. Тёмный холодный подвал. Клетка. Грязный матрас. А впереди — торги. Вместо свободы и счастья рядом с любимым — подпольный аукцион.
Определённо, хочу. Сейчас муж видится мне меньшим из зол. Хотя я почти уверена, что в смерти Вадима виноват он. Его люди наверняка вычислили, откуда был звонок.
Да и эти отморозки, что топчутся сейчас у моей клетки, явно его рук дело.
Ресовский просто позволил мне убежать — сейчас я понимаю это чётко. Значит, он не ищет, а точно знает, где я.
Меня трясёт от холода и злости. Моё платье, пропитанное кровью Вадима, стоит колом. От роскошной причёски не осталось и следа. Тело в синяках. Я сопротивлялась, когда меня волокли сюда. Им пришлось меня усмирять.
Это и есть наказание Ресовского.
Оно началось!
Осознание того, что я сама себя загнала в западню, заставляет сжимать кулаки и рычать от бессилия.
Гад! Ублюдок! Тварь!
Так и вижу его самодовольную ухмылочку.
Мы с Вадимом думали, что просчитали всё. Оказывается, просчитались везде. Ресовский был на шаг впереди.
Не удивлюсь, если сейчас он сидит где-нибудь в роскошном кабинете, попивает абсент и через камеры смотрит во что превратилась его строптивая жёнушка.
И ликует, мразь.
Я уверена, что он ликует и празднует победу. Потому что я сдамся. Я буду умолять сама. Мне слишком страшно и слишком гадко здесь.
Хочется в ванну, чистую одежду, тепло.
Проигрывать больно. Но… Это лишь первый раунд. Следующий будет за мной. Уж я постараюсь. Мне теперь есть, за что мстить. За смерть Вадима он дорого заплатит. Очень дорого. Кровью!
— Она здесь? — этот голос заставляет меня дрожать ещё сильнее. Столько в нём льда и стали.
Я не слышу, что отвечают ему, но когда дверь распахивается — понимаю, что ответ был утвердительным.
Амбалы, охраняющие меня, переглядываются и отходят в сторону. Дальше — уже не их дело.
Ресовский перешагивает через порог. Попадает в полосу света. Дорогой, стильный, изысканный. Неуместный здесь, в этом грязном сыром подвале. Словно бриллиант среди дерьма.
Я чувствую себя этим дерьмом — замызганная, в изорванной одежде, с растрёпанными волосами.
Ему нравится моё падение.
Он рассматривает меня с лёгкой улыбкой. Как диковинную зверюшку. Я забавляю его.
Меня раздирает изнутри — страх, ненависть, бессилие.
Я ничего не могу, полностью в его власти, завишу от его милости.