– Ты реально думал, что это сработает? Что Крош – дебил и лох? Что Дарья не сообщит нам о похищении?

Мужик трясётся со страха и что-то мычит.

А когда его взгляд падает на тело младшего брата, начинает выть, скулить и умолять нас не убивать его.

– Пожалуйста… Прошу-прошу-прошу… Я всё что угодно сделаю… Что хотите… Только… Не убивайте меня-а-а! Я не хочу умира-а-ать!

Качаю головой и говорю брезгливо:

– Твой младший брат хоть и подонок, но был бесстрашным.

Мужик самым натуральным образом рыдает. Пускает слюни пузырями. Из его носа текут сопли. Омерзительное зрелище.

– Умоляю вас… – скулит он. – Я же не похищал Сашу… Это не я…

– Не ты. Твой брат. Но ты всё спланировал. И признавайся, ты ведь собирался убить младшего братишку, если бы получил выкуп? Так? – интересуюсь у него.

Он часто кивает. Страх делает Леонида Степкова.

– И как насчёт девочки? Ты бы вернул её матери? Или оставил бы здесь? В этом убогом месте? Куда могли зайти обдолбанные наркоманы? Психопаты и прочие ублюдочные рожи?

– Я… Я… Просто хотел денег, – говорит он. – Почему эта стерва может быть при деньгах, а я нет? Если не я, то Сашка бы не родилась!

– Какая же ты крыса, – сплёвываю я. – Об тебя даже руки марать не хочется.

– Сука! Это же твоя дочь! – рявкает Стас.

Не сдерживается и наносит мощный удар в челюсть. Раздаётся характерный хруст. Стас сломал ему челюсть. Голова Степкова запрокидывается. Он трясётся ещё сильнее и скулит от боли.

– Ты поступил очень погано. И за этот поступок придётся платить, – произношу устало. Азарт схлынул. Монстру не по вкусу эта мразь.

Не слушаю его скулёж. Перерезаю ему горло и обрываю нить жизни.

Тело падает к моим ногам. Крови много. Успеваю отойти от набежавшей лужи.

Киваю Стасу и говорю:

– В тачке есть канистра с бензином. Давай спалим это гиблое место.

Когда старый барак полыхает, стонет, окончательно умирает, хороня вместе с собой все грязные тайны прошлого и настоящего, и озаряет пламенем весь грёбаный наркоманский район, я произношу:

– Поехали Стас. Хочу в душ и спать.

Стас хлопает меня по плечу и говорит:

– К своей девушке пару дней не заявляйся. Ты после подобных дел всегда точно зверь. Напугаешь её, Данте.

– Иди на хер, – отмахиваюсь от него и сажусь в тачку.

Где-то вдали уже слышны звуки сирен: пожарные и полиция спешат на помощь.

К счастью, трухлявый барак сгорает быстрее.

Уже дома срываю с себя всю одежду, сбрасываю обувь и заталкиваю их в мусорный мешок.

Захожу в душевую кабину и включаю обжигающе горячую воду. Моя кожа вмиг становится красной. Ванная комната заполняется белесым паром.

Закрываю глаза и позволяю воде смыть с себя грязь, кровь, запах смерти и огня.

В темноте закрытых глазах я вижу сияние. В нём появляется прекрасный лик моего Ангела.

Она так нежна и одновременно порочна, что моментально возбуждаюсь. Вспоминаю вкус её губ, их мягкость и тепло, и невольно издаю стон.

Член напрягается настолько, что это невозможно вынести. Низкое, грудное рычание вырывается из моего рта.

Сжимаю собственный член и быстро двигаю рукой.

Всего лишь пара минут, и я кончаю, представляя Ангелину. Внутри всё сжимается от неудовлетворённости. Хочу её до невозможности. Хочу, чтобы она была подо мной, со мной и стонала в унисон, кончала от моих ласк и звала меня…

Как же я её хочу…

Мои эротические фантазии прерывает телефонный звонок.

Выключаю воду и вхожу из душевой кабины.

Звонок от Шведа.

– Да? – рявкаю недовольно.

– Ты где? – звучит не менее недовольное.

– Дома. Душ принимаю.

– Не забудь мозги хорошенько промыть, – ворчит Олег. – Мне едва удалось угомонить Кроша и убедить его остаться и сделать дело. Имей ввиду, он уже знает и по возвращении открутит тебе голову.

– Сначала пусть поблагодарит, – хмыкаю в трубку. – Это всё что ты хотел сказать?

– Не всё. Это была прелюдия. Завтра днём мы вместе с тобой вылетаем. У нас небольшая командировка. Клиент желает увеличить сумму, но отчего-то считает, что наша комиссия увеличиваться не должна.

– Придурок.

– Вот и скажешь ему это в лицо, – хмыкает Швед.

– Насколько командировка?

– Неделя точно, а там посмотрим, – говорит он и отключается.

Бросаю телефон в мойку и прислоняюсь лбом к стенке душевой.

В груди распускает свои щупальца тоска.

Неделя без Ангелины… Я сдохну.