Они прошли сквозь стену и очутились на просёлочной дороге, по обеим сторонам которой тянулись поля. Город скрылся из вида, исчезли также темнота и туман; был ясный холодный зимний день, земля была покрыта снегом.

Скрудж осмотрелся и узнал:

– Боже мой! Я здесь воспитывался; я был здесь ребёнком!

Ему чудились в воздухе тысячи запахов, с которыми связывались сотни давным-давно забытых дум, надежд, радостей и забот. Он узнавал каждые ворота, каждый столб, каждое дерево. Вскоре показался маленький городок, мост, церковь, извивающаяся река. Несколько косматых лошадёнок бежали мелкой рысцой, и мальчики, ехавшие верхом, перекликались друг с другом. Дети были чрезвычайно веселы, их звонкий смех раздавался далеко по воздуху.

– Это только тени того, что когда-то существовало, – произнёс дух, – они не видят и не слышат нас.

Весёлая ватага приближалась, Скрудж каждого знал по имени. Почему он так радовался, видя их, почему холодные глаза заблестели и сердце забилось, почему доставляло ему удовольствие слышать, как они желали друг другу весёлого Рождества, расставаясь на перекрёстках? Что было в Рождестве радостного для него? Прочь мысли о радостном Рождестве!

– Школа ещё не совсем опустела, – сказал дух. – Там до сих пор сидит одинокий мальчик, оставленный своими близкими.

Банкир понял, что он это знает, и заплакал. Они свернули с дороги на хорошо знакомую Скруджу тропинку и подошли к тёмному кирпичному строению, над крышей которого возвышалась небольшая башенка с колоколом и флюгером. Это был большой дом, совершенно запущенный. Стены его были покрыты плесенью, окна разбиты, ворота развалились, в конюшнях гуляли и кудахтали куры; сараи и навесы заросли травой. Из мрачной передней можно было заглянуть в комнаты и видеть их убогую обстановку, холод и запущенность.

Конец ознакомительного фрагмента.