Как только вышел из состояния сверхскорости, то увидел, как он вылетает из седла с дротиком в спине. То ли амулет создавал полусферу только с фронта, то ли оружие ударило с такой силой, что магия не сумела его не только сдержать, а даже ослабить, раз метательное копьё сумело пробить спинную пластину кирасы.

Остался только один целый и однорукий.

На несколько секунд мы замерли, смотря друг на друга. А потом однорукий кинулся на меня, всадник же дал шпору коню и… рванул прочь.

«Уйдёт! Предупредит своих! — мысль обожгла, как ведро кипятка и тут же разозлился. — Да хрен там!».

Я вновь использовал сверхскорость. Пробежал мимо однорукого, схватил очередную сулицу, замахнулся и бросил её в удирающего врага. Следом отправил вторую и — всё, на этом я выдохся и вернулся в обычный режим.

«Уноси готовенького!», — со злой радостью подумал я, увидев, как падает с коня латник с двумя сулицами в спине. После чего обернулся к последнему врагу, остававшемуся на ногах.

Однорукий так удачно подставил спину, что не воспользоваться таким удачным шансом я не мог. Он даже что-то успел почувствовать и стал разворачиваться ко мне, когда я обрушил на его голову секиру. И ещё раз, и ещё, ещё. В ответ тот попытался ткнуть меня кинжалом, зажатым в левой руке, но безуспешно. Я уклонялся и атаковал до той поры, пока не почувствовал, что могу вновь применить свою божественную способность. После этого всё закончил двумя ударами: первым лишил латника второй руки, следующим смял ему шлем обухом секиры.

Удивительно, но живы оказались все, кроме усача, которого я убил кинжалом в самом начале боя. У двоих все кишки были разрезаны моими мечами от паха до грудины. Ещё один получил в позвоночник метательное копьё, у второго были пробиты оба лёгких. А последний и вовсе отделался шишкой на голове, если не считать, что у него теперь нет рук. Обычные люди загнулись бы не от потери крови, так от болевого шока, но только не эта пятёрка. Вот только тяжесть ран не позволяла им продолжить бой.

— Вы прям тараканы, а не люди, — хмыкнул я, занося секиру над головой первого раненого. — Те тоже выживают где угодно, никакая пакость их не берёт, даже радиация.

К праотцам я отправил всех, кроме безрукого, так как на него у меня были особые планы.

Проверил крестьян, но в моей помощи они не нуждались: один из них уже был мёртв, а второй был готов вот-вот отправиться за ним вслед. А с другой стороны, в каком-то роде это мне на руку, ведь свидетелей моего участия в убийстве латников не осталось. Точнее. Почти не осталось, но последний недолго переживёт своих товарищей.

Быстро проведя мародёрку, я покидал кошельки, кое-какое оружие и чересседельные сумки в трофейный плащ, завязал его узлом и забросил за спину, удержав левой рукой. Правой же взялся за ремень, пропущенный подмышками у безрукого, и потащил в сторону группы деревьев, что росли недалеко от тракта.

От такой транспортировки раненый быстро пришёл в себя и задёргался в попытке освободиться.

— Тпру-у, сивка-бурка, не так быстро, — прикрикнул я на него, бросил на землю и наградил пинком по голове, вновь вырубив. Оказавшись среди деревьев, которые прикрыли меня и мой груз от взглядов на дороге, я привязал пленника к стволу, достал фляжку с водой и вылил её ему на голову. — Не работает? А если так?

Способ приведения в сознание, который так часто муссируют в кино и в литературе, не сработал. И тогда я наступил на кровоточащую культю.

— А-а-а!

— Очнулся? Хорошо, — оскалился я в недоброй улыбке и опустился на корточки перед врагом. — Мы с тобой оба взрослые люди и понимаем, что будет дальше. Есть два варианта: ты честно и быстро отвечаешь на мои вопросы и легко умираешь или артачишься, заставляешь меня потратить на тебя своё время и немного испачкаться в крови и дерьме, после чего… — я сделал многозначительную паузу, — всё равно отвечаешь на вопросы. Что выбираешь?

— Спрашивай…

Отличная погода и скука выгнали дам с кавалерами из карет в сёдла лошадей и химер. Десятки женщин и девушек, ещё больше мужчин и парней в ярких и дорогих одеждах украсили серый и пыльный тракт. Каждый старался произвести впечатление на окружающих. Дамы демонстрировали украшения и охотничьи костюмы, представители мужской половины благородных семейств в этом от них не отставали, дополнительно как бы невзначай (а кто-то и напоказ) показывали оружие, амулеты, громко хвастались породой и статью лошадей, либо ездовыми химерами.