Однажды жизнь развела их по разным сторонам. И надо сказать, к лучшему. Их брак не закончился бы ничем хорошим. Однако спустя пять лет судьба свела их вновь. Злой рок, иначе не назовёшь. И теперь…Теперь он её уже не отпустит. Страсть на грани помешательства. Любовь, которая не знает границ. Эротичность во всех…
Глава 1. ОН
В главах, которые называются "ОН", повествование ведется от лица Артёма и в настоящем моменте, а в тех, что "ОНА" рассказывает Лера, из прошлого.
Тыкаю пальцем, с которого ручьем сбегает пот, на дисплей беговой дорожки - задаю самые жесткие параметры: бегу под горку с максимальным отягощением. Чем мне тяжелее, тем больше кайфа я ловлю. Люблю, когда все на таком волоске, что вот-вот улетит в пропасть. Жить не могу без адреналина, который стучит так, что вены почти лопаются от взбудораженной крови.
– Эй, Романов, аппарат сломаешь, - шутит Костя, который еле ногами перебирает; полотно под ним почти не двигается. Не знал, что у беговых дорожек есть прогулочный режим.
Я не только пытаюсь хапнуть адреналина - бегу сам от себя. Бегу, пока хватает сил. Когда кончатся, упаду и буду ползти. Я такой: никогда не останавливаюсь. Никогда не сдаюсь.
Соленый пот выжигает глаза; мышц уже не чувствую. Завтра буду ходить как робот из-за крепатур. Зато стану сильнее, физически и морально. Упрямлюсь и бегу дальше несмотря на то, что на ноги тяжелые, словно цементом залитые. Несусь, пока могу дышать. И только когда дыхалка совсем сдает, останавливаю тренажер.
Некоторое время радую организм живой водой из бутылки и крупными глотками кислорода, а потом, стерев с лица пот мокрым, хоть выжимай, полотенцем, бодрым шагом направляюсь в душевую. Костик спешит за мной, хотя даже и не вспотел за время меланхоличного перебирания полотна под успокаивающую музыку. У меня-то в наушниках всю тренировку громыхал тяжелый рок.
Хлопает меня по плечу, а потом, заржав, выдает:
– Тебе женщина нужна, Тём, чтоб так на спорте не убиваться.
– Мне никто не нужен, - парирую я и встаю под душ; теперь его и меня разделяет, облицованная плиткой перегородка.
Подставляю лицо обжигающе ледяным струям, которые медленно охлаждают почти закипевшую кровь. Упираю руку в стенку, пытаясь прогнать вьетнамский флешбэк. Он живо напоминает мне, какую радость могут принести женские руки, ласкающие тебя под льющейся водой.
– Ты женат был?
– огорошивает он меня вопросом, который вмиг разгоняет сладкий морок.
– Был, - отвечаю раздраженно, надеясь, что он этим вопросом и ограничится.
– Долго?
Это для него такие вопросы такие невинно-обывательские. Что же до меня, я бы сам себе иголки под ногти загнал, если б это избавило от подобного рода разговоров.
– Полгода, - вновь отвечаю односложно.
– И что разошлись?
– Не сошлись характерами, - уже огрызаюсь я.
На самом деле, мы ими никогда и не сходились. Люди с разных планет, которым не посчастливилось встретиться в один дождливый день. Было это в другом городе и, кажется, совсем в другой жизни.
– Так ее звали Валерия?
– спрашивает он, вновь выдернув меня из роя мыслей и воспоминаний.
– Что?
– переспрашиваю я, посчитав, что ослышался.
– Татушка на санскрите у тебя на груди. Там написано «Валерия».
Касаюсь витиеватой надписи, которая выбита над сердцем. Наверное, если вскрыть мне грудную клетку, то ее имя будет чернеть и на бьющимся в предсмертных судорогах органе, плюющемся кровью и отчаянно желающем вырваться из костяной клетки и пасть к ее ногам.
В тот день, когда я заклеймил себя её именем, Лера набила себе россыпь чёрных и белых звездочек на задней стороне шеи. Ни к чему не обязывающая мулька, которую можно трактовать как угодно. Интересно, свела или нет? Ведь это я держал ее за руку, пока тату-мастер набивал всю эту скрытую красоту. А она шутила, что всегда видит такие звезды в моих глазах.
– Ты откуда санскрит знаешь?
– удивляюсь я его познаниям.
Хотя, большую часть времени татуировка скрыта под одеждой, и всех, кто ее видел, можно пересчитать по пальцам одной руки. Так что, не стоит особо удивляться, что среди них не нашлось знатока санскрита.
– У меня брат старший - татуировщик. Знаю, как выглядят русские имена, набитые санскритом! Не перебиваешь, потому что новой девчонке всегда можно будет наплести, что там какая-нибудь умная цитата набита?
– ухмыляется он, поливая себя гелем для душа.
Молчу. Мне насрать, кто и что подумает. Я бы хотел свести ее по другим причинам. Свести самым варварским способом - взять нож и срезать. Без анестезии и в полном сознании, чтоб прочувствовать каждую крупицу боли. Но тогда останется шрам. И он тоже будет напоминать о ней. Впрочем, даже если бы на моём теле не было клейма с ее именем, я бы все равно Леру не забыл. Невозможно забыть ту, которая залезла под кожу, исполосовала душу порезами и бросила истекать кровью.
– Тём, ты бы не тормозил так, а то тебя уже новый референт ждёт.