Среди учеников Паулюса были и советские офицеры. В доме тещи Паулюса в Баден-Бадене часто бывали русские эмигранты из круга аристократических связей семейства Розетти-Солеску: князь и княгиня Васильчиковы, князь Гагарин, граф Зубов, баронесса Хойнинген-Хюне и другие, знакомившиеся там с немецким зятем – капитаном рейхсвера. Большевизм как форма организации жизни был для Паулюса неприемлем, каковым остался и впоследствии, несмотря на то что в плену Паулюс (после очень долгих раздумий, что было вполне в его духе) поддержал Союз германских офицеров в национальном комитете «Свободная Германия», и несмотря на тот факт, что он, под впечатлением неоправданной «превентивной» войны 1941 года, заявил недавно, что основным содержанием будущей политики Германии должно быть тесное сотрудничество с Советским Союзом [39] .

Но зимой 1940/41 года Паулюс осознавал только свой солдатский долг. Об отдельных пунктах плана наступления подробно рассказано в части второй настоящей книги. Здесь же можно сказать лишь следующее: глубокие разногласия по поводу оперативных целей между главным командованием сухопутных сил и Верховным главнокомандованием вермахта, или, переходя на личности, между Браухичем и Гальдером, с одной стороны, и Гитлером с его советниками Кейтелем и Йодлем – с другой, не были преодолены до августовского кризиса 1941 года, когда Гитлер решил – вопреки мнению главного командования сухопутных сил – искать выход не в наступлении на Москву, а на флангах.

В штабной подготовке плана «Барбаросса» Паулюс сделал все, что было в человеческих силах. Однако, в полном единодушии со своим начальником Гальдером, он считал, что необходимо как можно скорее разрешить конфликт с Англией, главным противником в 1939–1940 годах, ударом на Среднем Востоке [40] .

Нельзя сбросить со счетов и то, что в то время, когда Паулюс в главной квартире Генерального штаба в Цоссене разрабатывал план крупного стратегического наступления, эта проблема обсуждалась также в его доме на Алтенштейнштрассе в Берлине, хотя это сильно не нравилось первому обер-квартирмейстеру. Но он сам бывал иногда вынужден привозить домой материалы, не составлявшие государственную и военную тайну, – например, карты России или карты Среднего Востока, если того требовало дело. Кроме того, должен же он был хотя бы изредка показываться в семье. Оба сына [41] , которые бывали дома еще реже, чем отец, по слухам уже давно знали, что «скоро начнется война против России». Напротив, Елена Констанция Паулюс, которая была не только супруга и мать, но и самостоятельно мыслящая женщина из аристократического дома, уже войну против Польши считала совершенно ненужной! Она считала войну против Советского Союза, которую генералы готовы развязать, следуя галлюцинациям Гитлера о том, что Советский Союз является последним «континентальным» кинжалом до сих пор не побежденной Англии, очевидным нарушением права и справедливости.

На это Паулюс – хотя эти разговоры были ему неприятны и, кроме того, выходили за рамки хранения военной тайны – отвечал ей: «Все это вопросы политических решений, которые они не могут и не имеют права решать. Фактически в пользу такого решения говорят существенные военные моменты».

Елена Констанция Паулюс возражала на это: «Что будет с нами, что будет с нашими солдатами, которые это переживут?» Муж отвечал, что есть возможность или даже, скорее, надежда на то, что победу удастся одержать уже в 1941 году. Конечно, точно это знать невозможно, ибо никогда нельзя заранее предсказать, как повернется война. Но скорее всего, будет так: при стремительном, энергичном вторжении в глубь России нельзя будет исключить, что большевистская система, а вместе с ней и сопротивление быстро рухнут. «Может случиться так, что военная кампания будет закончена в течение четырех – шести недель. Может быть, при первом же натиске Россия развалится, как карточный домик» [42] .

В то время заместитель начальника Генерального штаба сухопутных сил генерал-лейтенант Паулюс искренне верил в собственные аргументы о том, что нападение на Советский Союз является последним средством достижения мало-мальски благоприятного для Германского рейха исхода войны. Правда, в редких дискуссиях в кругу семьи он никогда не пускал в ход следующий аргумент: «Речь идет о том, чтобы предупредить возможное нападение Советской России» [43] .

Равным образом во время докладов в узком кругу, в присутствии фюрера и Верховного главнокомандования вермахта, Паулюс старался в меру сил объяснить, какие возможности откроются в случае поражения России: в этом случае театром военных действий против Англии должны стать Средиземноморье и Средний Восток. Это было застарелое разногласие в постановке стратегических целей этой войны – где вести непосредственные боевые действия против Англии на суше, в море и в воздухе: на Средиземном море, на Ближнем Востоке или на Британских островах? Является ли необходимостью этот причудливый и фантастический обходной маневр через Россию?

Короткий отрезок времени между назначением на должность первого обер-квартирмейстера в Фонтенбло 3 сентября 1940 года и нападением на Советский Союз 22 июня 1941 года был для Паулюса заполнен напряженной плановой работой [44] . Человек, воспитанный в солдатских традициях, человек, рассматривающий политику как чуждую для себя сферу – а такое отношение характерно для школы штабистов Секта – Шлейхера, – такой человек просто не имеет времени размышлять о политических хитросплетениях или даже о внутриполитической обстановке. Созданный Адольфом Гитлером Германский рейх находился в зените своего могущества. Таковы были условия, которые сегодня, после катастрофы, охотно упускают из виду или неверно трактуют.

Помимо работы над планом «Барбаросса» – косвенно, а не прямо – Паулюс был занят переговорами с финским Генеральным штабом о возможности военного сотрудничества. В конце марта 1941 года путч югославской армии против принца-регента Павла (при несовершеннолетнем Петре II, сыне убитого в 1934 году в Марселе короля Югославии Александра; в результате переворота 27 марта Петр II был объявлен совершеннолетним и принял правление. – Ред.) и его дружественного оси кабинета перечеркнул все надежды на помощь Югославии в Восточной кампании. Паулюса отправили в Будапешт для ведения переговоров с венгерским военным министром и венгерским Генеральным штабом о ведении совместных военных операций против Югославии [45] .

Очевидно, что начальник Генерального штаба Гальдер, как и Гитлер, считал Паулюса, благодаря его обходительности и выдержке, человеком, подходящим для такой военной дипломатии. Кроме того, Паулюс через свою жену имел интересное и перспективное отношение к союзной теперь Румынии. В то время двоюродный брат его жены был еще гофмаршалом румынской королевы-матери, настроенной к Германии отнюдь не дружелюбно.

Кампания против Югославии и Греции в апреле 1941 года привела к фатальной отсрочке всех запланированных на середину мая операций на Востоке; кроме того, сосредоточение войск на направлении главного удара по большевистскому исполину выявило еще одну проблему.