С чего меня на такую злобу пробило? Лишь бы не вырвалось нигде, поводов ведь нет совсем, с чего бесит?

Ну, будем знакомиться..

— Как вы, товарищи, здесь устроились? На МЗЭТ-е уже бывал не раз. Теперь вот наука пожаловала к нам. Рады очень. Наркомат новый и важный, наслышаны. Про вычислители — знаю для чего, зачем, в чём народно-хозяйственное значение..

Дружелюбие так и сочится из товарища Гусарова.

Ага. Не думаю, что он по всем научным заведениям, которые в области имеются, постоянно так… внимание уделяет.

А, может всё на поверхности? Не нужно никаких тайных аппаратных соображений. Просто «партийный пригляд» осуществить приехал? Надо бы так, чуть попозже, как — бы невзначай, Брука с Лебедевым поспрашивать, про некоторые пружины подобных взаимоотношений, чтобы понимать, как советская действительность в данном разрезе реально работает. И как на это советская научная общественность в реале смотрит, а не на публику говорит.

Брук и Лебедев беседуют с ним. Про планы, перспективы, что в Москве слышно, что товарищ Маленков им лично говорил..

Мне тоже говорил, но я пока не лезу, как самый молодой тут, оглядеться надо. Одно дело — с теми, кто о моей истинной сути в курсе, по работе взаимодействовать, да мимоходом языком чесать про отвлечённые темы, другое — важный партфункционер, который не допущен к «главной тайне СССР». Меня отпустили почти что в свободное плавание, вот и самому теперь надо думать, а не как раньше — на чекистское окружение полагаться.

— ..А вы, товарищ Рожков, по какой линии продвинулись в науку? По комсомольской?

Сперва даже не понял, что он ко мне обращается и что именно тащ первый секретарь обкома предполагает. Наезжает что ли? Намекает, что я тут, благодаря «комсомольской путёвке в жизнь» «большие перспективы» имею? Или просто интересуется в стилистике времени? Вот ХЗ ведь.

Мог бы почитать сперва, куда едет. Сталинские премии технарям и научникам явно не за выступления на партконференциях дают. Или даже не интересовался этим?

Отрицательно мотаю головой.

— Работал инженером. Идею выдвинул. Оценили. Дело завертелось… - ответил честно, но ничего особо не сказав.

Гусаров с интересом осмотрел меня.

— Самородок, значит. Просто так Сталинские Премии не дают..

Ха! Тащ первый про то, куда и к кому поехал, очевидно, посерьёзнее отнёсся, чем я только что про себя предположил.

А Николай Иванович неожиданно в воспоминания ударился:

— А я в МАИ в 36-м отучился. Хотел авиаконструктором стать. Но партия решила иначе, в Казахскую СССР, в совхоз направили. Как вчера было… «Чалобай».. название такое. Начальником политотдела там был. Так и дальше всё… по партийной линии.

Мы едим рисовую кашу с котлетами. Плюс хороший, крепкий чай с булочками. Завтрак заходит на ура, уверен, не хуже, чем Марго скоро в «Каме» заправляться будет:-)

Неожиданно обнаруживаю, что беспричинная злость ушла. То ли от того, что организм насыщается, то ли от того, что первый секретарь оказался способен на вполне человеческие эмоции.

Гусаров же продолжает:

— Мой друг институтский, Миша Янгель, сейчас у конструктора Поликарпова работает. Тот его сразу подметил, руководителем дипломной у него был. До сих пор иногда завидую, что с авиацией у меня самого не сложилось. А вы, Никита Егорович, что заканчивали?

Ух. С «товарища Рожкова» на имя-отчество переключился. И фамилия Янгель… это же. это же… да! Ракетчик знаменитый. Та ракета… что пиндосы «Сатаной» обозвали! Или… однофамилец просто? Фамилия то редкая, не Иванов или Смирнов… что, тот?

Но что-же отвечать товарищу Гусарову? Пью чай, беря секундную паузу.

Говорить что, я в принципе знаю. Легенда для высокопоставленной советской номенклатуры и партработников, которым можно «что-то сказать», давно выучена мной и вызубрена. Она же, кстати, «на позже» и для масс предназначена.

— Я работал инженером в одном из отделов ГУГБ… до недавнего времени. Война окончилась, руководство отпустило меня в науку полностью. Про прошлое моё не могу ничего говорить… сами понимаете… - развожу руками.

Да. «Хороший бэкграунд», чтобы «сойти за своего» даже для советской партсовноменклатуры. Вот такая легенда для прикрытия «главной тайны ИВС и ФДР» в 8-м отделе была придумана и утверждена лично человеком в пенсне.

Мгновение поколебавшись — мне же надо, чтобы тут, в Молотове, совсем считали своим — добавляю: