– Сеня! Хватит спать! Ты чего закрылся? – глухо донеслось из-за дверей.

– Там откуда я и мои предки родом, принято закрывать на ночь двери, – сказал я впуская её.

– А здесь нет. Уууу. Ну и жара! – поспешила она открыть окна, вместо того чтобы заключить меня в объятия. – Ты заболел? – с участием в голосе спросила меня Ума.

– Думаю да.

– Температуры вроде нет. Ты ещё и огонь разжёг. Ты точно заболел. На градуснике плюс тридцать три в тени и это в семь то утра, плюс испарения от ночного дождя – настоящий парник. А ты натопил, словно новый год на дворе и к нам прилетели с моря белые мухи.

– Да мне что-то прохладно вдруг стало и одиноко. Я решил немного посидеть у огня, – нелепо начал я оправдываться, решив не пускаться в детали с комментариями о ночном приключении.

– Домашний очаг и уют, это конечно всё очень здорово и хорошо, но мы же к морю собирались. Ты надеюсь, не забыл, что должен сводить меня на пляж. Сегодня утром.

– Конечно. Нет, – на ходу сообразил я, что включать забывашку совсем не с руки. – Сейчас вот соберусь только.

– Ты ведь завтракал уже?

– Эм, да как-то ещё аппетита не было.

– Я всё поняла. Ты решил съимитировать больного, чтобы никуда со мной не ходить. Так бы и сказал, я устал от утренних побудок и проведения времени на пляже. Я бы что-нибудь другое нам придумала. Ладно пойду, приготовлю нам завтрак.

– Нет, нет Ума. Притянул я её к себе. Я очень хочу пойти с тобой на пляж. Это лучшее чем можно заняться, – совершенно не представляю Уму, придумывающую что-нибудь-другое, в такой погожий день.

– Клубнично-банановый-черничный смузи будешь? – уже с кухни говорила Ума, гремя дверцей холодильника.

– Разумеется. Только подогрей его, пожалуйста, до сорока градусов.

– Это же освежающий смузи, какой от него прок, если я его подогрею? Ну ладно.

Пока она готовила смузи, я оделся, нарядив себя в зеленые шорты и коричневую майку. Мокасины на босу ногу. На голову водрузил широкополую хлопковую шляпу, спасающую меня от любого солнечного удара, даже в самый сильный солнцепёк. Одно дело согреться на солнце и совсем другое, получить солнечного леща или затрещину. Маленький рюкзак за спину, в него бутылку воды и лёгкое покрывало на пляж, чтобы не обжигал песок.

– Быстро ты оделся. Сразу видно, симулировал болезнь.

– Угум, – кивнул я, пробуя почти питьевой смузи. – Совесть замучила. Как у тебя вышла питьевая консистенция?

– Это мой личный кулинарный рецепт. Но если хочешь, я тебе по большому секрету скажу, – я кивнул. – Клубники надо ложить побольше. Очень спелая и крупная клубника, содержит достаточно много сока и смузи получается почти питьевой.

– Надо поэкспериментировать с этим делом.

– Нет уж, лучше не надо. Пусть я хоть по части кухни, буду занимать первенство в нашем с тобой союзе.

– Да ты и в выборе пляжных дней с этим неплохо справляешься.

– Это после долгих-то уговоров тебя?

– Ну, пошли? – сменил я направление её мысли.

– Наконец-то, – мы вышли на улицу. – А то солнце уже печёт, а мы ещё даже не искупались толком. А ты чего маску с ластами не взял кстати?

– Ты знаешь, я сегодня что-то не хочу нырять.

– Как знаешь, – она пожала плечами.

– Ты куда это?

– Садами пойдём. Там тени больше. Я кремом против загара ещё не намазалась. Ты же не хочешь, чтобы я была как шоколадка?

– Только на вкус.

– Ну, вот тем более. Где ты видел жаренный шоколад? – я повёл плечами. – Я тоже не видела. Может возьмёшь меня уже за руку? – я взял её за руку. – Ты сегодня точно не с той ноги встал. У тебя даже майка наизнанку.

– Эх, точно, – я быстро переоделся на ходу.

К моему благоговейному ужасу, Ума словно специально повела меня именно той дорогой, которой я совершил ночную прогулку. Однако когда мы миновали аллею кипарисов и зашли в лес с тысячелетними самшитовыми деревьями, я сам велел ей подождать меня на тропе. Она восприняла это, как мой утренний позыв совершить совершенно естественный ритуал облегчиться. Я же, быстро пробежав по памяти добрых пятьдесят метров, петляя из стороны в сторону, стал искать знакомые мне с ночи места. Кажется, одно даже под него подходило.

Точно, вот за этим деревом я прятался. Истоптав у его основания всю сухую траву. Даже следы моих кроссовок, что сейчас сушатся дома, были читаемы в некоторых местах. Никакого кустарника совершенно нет, там где было нечто. Зато на его месте вся земля истыкана какими-то конусообразными отверстиями. Вероятно это следы его перемещения и вращения.

Среди следов лежал своеобразный камень, словно оплавленный метеорит. Размером со спелый абрикос. Довольно увесистый. Был это металл или камень, сразу не понять. Сжимая камень в руках, на меня навеял холод воспоминания и по телу пошли мурашки. Сунув его в карман я побежал обратно, к заждавшейся Уме. Она сидела на камне и что-то строчила в смартфоне.