Ноты страха смешались со сладким ароматом возбуждения, что указывало на битву, разыгравшуюся между разумом Дачианы и телом.

Волчица хотела меня.

Вне всяких сомнений.

Но человеческая сторона требовала убедительных доказательств.

— Мы оба знаем, как легко я могу заставить тебя согласиться, малышка, — прошептал я, облизав ее ухо. — Даже сейчас я чувствую твой интерес. Но я не стану трахать тебя, Дачиана, — потершись носом о ее горло, я отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза. — Хочешь знать, почему, детка?

Я соприкоснулся с ней губами, удерживая ее взгляд, пока она не могла пошевелиться под натиском вызванных мной ощущений.

Ей нравились мои действия, и отчасти она хотела, чтобы я взял ее силой, потому что тогда у нее бы появилась причина меня ненавидеть.

К несчастью для нее, я был умней. Поскольку в отличие от тех альф, полностью контролировал свои побуждения. Я никогда не использовал свои возможности, чтобы преднамеренно навредить другому волку.

— Я не трахну тебя, потому что альфа обязан уважать свою женщину. Я знаю, что ты не готова, даже если твое тело говорит иначе, — проведя зубами по нижней губе Дачианы, я тихо зарычал, подтверждая свою точку зрения. — Ты права, и рычание вызывает определенные реакции, будь то послушание или возбуждение. Вот почему альфа должен понимать разницу между согласием и вынужденным удовольствием.

Задрожав подо мной, она со стоном закатила глаза. В ответ на мой призыв и прикосновение между ее бедер выделилась смазка.

— Но не заблуждайся, омега, — я провел губами по ее подбородку и вернулся к уху. — Я заставлю тебя наслаждаться, но только когда ты сама меня захочешь. Не потому, что я зарычу и заставлю тебя потечь, — я прижался ртом к месту, где бился пульс, и отпустил Дачиану. — Теперь давай пробежимся. Думаю, нам обоим не помешает физическая разрядка.

Дачиана

У меня дрожали ноги на каждом шагу.

Не из-за снега на моих новых ботинках, не из-за джинсов, обтягивавших икры и даже не из-за усилий, требовавшихся для подъема по горной тропе посреди зимы.

Нет, у меня дрожали ноги из-за Элиаса.

Из-за его слов.

Из-за того, как он сжимал зубами мою шею.

Как доминировал.

Как было горячо.

О, и как его губы касались моей кожи.

Закрыв глаза, я снова вспоминала те ощущения и чуть не застонала, когда глубинная боль во мне усилилась, беспокоя меня еще больше.

Элиас знал это. В том была суть его небольшой демонстрации в спальне. Он хотел показать, как легко мог меня взять, независимо от моего сознательного согласия. В то же время Элиас показал, что держал свои порывы под контролем.

Вне всяких сомнений, он меня хотел. Сложно было не заметить выпуклость в его штанах, пока он нависал надо мной своим большим телом. Но Элиас ни разу не коснулся меня и не искал удовольствия. Он лишь демонстрировал мне свое мастерство и самообладание.

Однако стоило мне отреагировать на рычание, как Элиас также доказал, что понимает язык моего тела и, остановившись, спросил, почему я замерла. Затем, вместо того чтобы потребовать немедленного ответа, он позволил мне позавтракать.

Этот мужчина был загадкой.

Я его не понимала.

Он вел себя не как альфа.

Или, может… Элиас вел себя, как и должны настоящие альфы, коими вовсе не были знакомые мне мужчины.

Поскольку каждый оборотень на нашем пути к горам поглядывал на меня с небольшим любопытством, но не более того. Никто не пытался прикоснуться ко мне. Никто не называл меня подстилкой. Никто не умалял мой статус омеги. Мне не сказали ни единого грубого слова, максимум просто поприветствовали, прежде чем пойти дальше, оставив нас на нашей полуденной прогулке.

Элиас показал мне городскую площадь.

Перечислил названия улиц, объяснил, как они пересекались, показал дорогу к выходу и, зайдя еще дальше, научил выбираться на волю. В итоге мы теперь шли по склону горы прочь от стекла, покрывавшего сектор.

— У вас здесь есть какие-нибудь меры защиты от мертвецов? — спросила я по пути.

— Нам они без надобности. Мертвецы не приходят сюда.

— Почему?

— Потому что мы невосприимчивы к вирусу, — ответил Элиас. — Им не нравится ни наш вкус, ни реакция на их приближение, поэтому они держатся подальше. По этим же причинам в пещерах живет колония людей, — он указал на запад.

— Вы позволяете им селиться поблизости?

— Андер позволяет, — повел Элиас плечом. — Пока они не мешают нам, мы их не трогаем. Хотя они время от времени дают нам неплохо размяться.

— В плане секса?

— Для женщины, боящейся спаривания, ты слишком много думаешь о сексе, принцесса, — посмотрел он на меня с весельем во взгляде.

— Ты же альфа, — фыркнула я. — У вас на уме один только секс.

— Я мужчина, дорогая. Мои желания в первую очередь диктует половая принадлежность, — остановившись, Элиас осмотрелся, прежде чем добавить: — И нет. Я не трахаю людей. Их слишком легко покалечить.