Рядом с Дэном на земле распластались двое – патлатый рыжий доходяга, напоминавший бомжа с вокзала, и тощая блондинка, похожая на растрепанную куклу Барби в терминальной стадии СПИДа. Мартин узнал в них обитателей общины: Арнольд и Лика – метамфетаминщики со стажем. Раскинув руки, стеклянными взглядами они таращились в звездное небо, словно бескрайний космос открывал им все секреты мироздания.

Завидев Яну с Мартином, Дэн тут же напрягся.

– Ты кого привела? – занервничал он. – Совсем с ума сошла? Он же новенький!

– Тише, не ори. – Яна дотронулась до плеча Дэна, успокаивая его. – Он сам увязался. Пришлось взять его с собой.

– А если он нас заложит? – Оскалившись, Дэн сделал шаг к Мартину, будто разгоряченный водкой отморозок, готовый развязать драку. – Мы не можем ему доверять!

Мартин замер на месте, не сводя глаз с перекошенного лица Дэна.

– Успокойся, стучать не буду, – огрызнулся Мартин. – Мне просто нужна доза.

Дэн переглянулся с Яной. Девушка развела руками:

– Он здесь уже вторую неделю, и я не заметила, чтобы он лизал задницы Абсалому или Осмунду.

Дэн пожал плечами, словно такого довода было достаточно, и, смерив Мартина взглядом, ухмыльнулся:

– Доза, говоришь, нужна? «Смеси» и другой попсовой дури у нас нет, но зато найдется кое-что другое.

Дэн кивнул в сторону распластанных Арнольда и Лики. Только сейчас Мартин заметил, что наркоманы валялись возле узкой расщелины в земле. Провал, казалось, уходил в бесконечность – настолько непроглядной была сгустившаяся внутри чернота.

– Засунь туда руку, дотронься до горечи, – пояснила Яна. – А затем положи ее под язык.

Мартин удивленно посмотрел на девушку, ожидая объяснений, но их не последовало: Яна, сложив на груди руки, с интересом за ним наблюдала, словно мысленно делала ставки – слабо ему или нет?

– Дотронуться до горечи? – уточнил Мартин. Он не хотел, чтобы Яна считала его трусом, хотя прекрасно понимал, что смельчаком он никогда не был.

– Меньше болтай. – Дэн подтолкнул его к расщелине. – Пробуй, если не зассал. Потом расскажешь, понравилось или нет.

Мартин опустился на колени у провала в земле. Из черноты несло гарью, и он поморщился. Рядом лежали Арнольд и Лика, их затуманенные взоры по-прежнему впивались в небосвод, а на лицах кривились блаженные улыбки.

Закатав рукав рубашки, Мартин просунул руку в расщелину.

– Если это дурацкая шутка, я тебе кости переломаю, – на всякий случай пригрозил он Дэну.

– Глубже суй, – словно не услышав его слов, скомандовал Дэн. – И жди.

Мартин протолкнул руку по самое плечо, ощущая твердый шершавый грунт. Вдруг провал расширился – ладонь провалилась в пустое пространство.

И нечто чуждое – холодное, мягкое, влажное – коснулось пальцев.

Резко выдернув руку из ямы, Мартин подскочил на месте. Должно быть, вид у него был настолько ошарашенный, что Дэн и Яна прыснули от смеха, но Мартину было плевать на их реакцию: в глубине провала нечто живое дотронулось до него, оставило след на коже. Сердце бешено колотилось, и в тусклом лунном свете Мартин пытался рассмотреть, что за дрянь прилипла к его руке.

– В первый раз все пугаются, – успокоила Яна. – Теперь пробуй.

Девушка посветила фонариком Мартину на ладонь, и он увидел пальцы, покрытые черной, как смоль, слизью.

– Что это?

– Горечь. – Дэн приблизился к Мартину и впервые ему улыбнулся. – Не бойся, дружище. Положи ее под язык.

Мартин хотел послать наркомана куда подальше, но поймал взгляд Яны: она ободряюще улыбнулась, словно давая понять, что ничего страшного не случится. Он уже и забыл, когда в последний раз на него так смотрели – с надеждой и поддержкой. Мартин сглотнул вязкую слюну, облизнул пересохшие губы и поднес руку, перемазанную слизью, ко рту. Секунду помедлил – и засунул указательный палец под язык.

Рот обожгло горьким. Мартин поморщился, ощущая, как прогорклая субстанция растворяется на слизистой. Ноги вдруг подкосились. Мартин повалился на опаленную землю, и черный космос распахнул объятия.

Горечь растекалась по сосудам и мышцам, тканям и органам. Она растворяла в себе боль, страхи, отчаяние – и наполняла образовавшуюся пустоту восторгом и умиротворением. Где-то на краю сознания в пульсирующей звездным светом тьме мелькнул образ Алины, но тут же погас в неукротимой волне радости, блаженства и покоя.

Впервые за много лет Мартин чувствовал себя по-настоящему спокойным и счастливым.

* * *

Он проснулся от жужжания мух. Мартин поднялся в постели и осмотрелся: его комнату, расположенную в домике старосты Осмунда, заливал яркий утренний свет из окна. Тело казалось невесомым, голова – необычайно ясной: Мартин уже забыл, каким упорядоченным и тихим может быть течение мыслей. Неподъемный камень из вины, сомнений и саморазрушения, который каждый день давил на грудь, наконец-то исчез.