– Так ты не из этого мира сам?

– Из этого.

– А мы, в каком месте были?

– А то, я три года назад нашёл. Шёл вот так по улице, смотрю пустыня в конце улицы. Ничего удивительного. Так много можно чего найти. Если знаешь где искать, что ищешь и вообще быть в достаточной мере пробуждённым, а не упоротым, как все. А не упоротым быть очень трудно, особенно после всего что даёт эта фэйковая иллюзия жизни, которой ты и сам, кстати, жил до вчерашнего дня. Только ты как-то лениво ей жил. Работал на дому. Друзей имел мало. На подруге так и не женился. Целей особых в жизни не достиг. Короче наш фрукт. Экзотический. Не принимающий, пропаганду информационного шлака.

– Ты меня совсем заморочить решил, давай погодим с этим а? Я до сих пор к кенгуру по собой привыкнуть не могу, а ты мне по весь факово-фэйковый мир решил рассказать за пять минут.

– Без проблем.

– Скажи лучше главное Пиф. Как отличить настоящее от не настоящего?

– О, друг. Тут нужна, особая черт характера – беспристрастность называется. Кроме как с опытом этот навык приобрести нельзя. Нужно просто смотреть на вещи, максимально непредвзято и объективно, так чтобы ум твой оставался в этот момент пустым и открытым. Вот тогда вещи и предстают перед тобой во всей истинной красе, незамутнённого рассудка.

– И что для этого нужно делать?

– Думаю ничего. Само должно придти. Главное почувствовать это пробуждение. В тридцать лет это уже довольно поздно, как в твоём случае. Но лучше поздно, чем никогда.

– Ладно, Пиф. Убедил. Особенно если взять за основу твоей теории, все последние события и этого кенгуру в частности. Но как же мои родители?

– А их у тебя и не было никогда.

– Это уже сущие глупости Пиф. В такое я не поверю. Я же знаю, что они у меня есть, причём вполне себе молодые. Не старенькие.

– Ну и пошли к ним, проверишь. Чего я тебе буду второй раз, очевидные вещи рассказывать. Лучше убедись сам воочию.

– Ты меня пугаешь Пиф. Как нам спуститься? Я не знаю что это за район кстати. Сверху непонятно, по крайней мере.

– Да не всё ли равно где мы. Вот здесь давай спустимся, подъезд открыт. Даже стрелять не придётся. Я тебя не пугаю. Скорее это ты сам себя пугаешь, тем как сильно ты себя раскрутил на голом месте.

Сориентировавшись на местности, мы попрыгали до моих родителей. Я представлял, каким Пиф будет выглядеть глупцом, когда я ему покажу их в полный рост, живыми и здоровыми. Впрочем, уже ощущая идиотом, немного себя в данный момент, раз решил доказывать ему эту непреложную истину и подвергая её заранее сомнению. Но как бы я себя не корил или не был уверен в обратном, подозрения всё равно закрадывались, причём глубоко, что он может оказаться и здесь прав. И что тогда?

Лучше заранее не загадывать. Если изменить ничего нельзя, то есть ли мы смысл тогда беспокоиться? А смысл беспокоиться определённо есть. Пиф волей не волей, втягивал меня, в какую-то свою безумную игру. Вот, я уже в полном обмундировании ковбоя, верхом на кенгуру, следую с ним к своим родителям. Доказать факт их существования, тогда как он намеревается раскрыть мне свои карты, убеждая меня в обратном. Трижды подумаешь, на кого из нас ставить десять к одному.

Первые странности начались с того, что охранник не хотел нас пускать через главные ворота заезда на стоянку. Оставить кенгуру на улице без присмотра, не было даже и мысли. Район хоть и приличный, но времена другие. Странности не в том, что он не хотел пускать животных в чертоги дома, а в том, что он не узнавал меня, хотя ранее мы здоровались, он должен был меня помнить.

Думаю всё дело в нетипичном наряде и моём спутнике. Он корчил рожи, когда мы говорили и вообще, вёл себя крайне не серьёзно. В итоге нам пришлось отступить, но не сдаться, а зайти с другой стороны в наступлении. Заметив с другой стороны дома, въезжающую в подземный гараж машину, Пиф рванул за ней. Я знал, что он хочет делать и поспешил догнать его. Мы успели вовремя, прежде чем ворота закрылись.

Зайдя в лифт, мы потеснили там женщину с ребёнком. Женщина не могла поверить, в то, что с ней в лифте стоят два кенгуру и два ковбоя на них верхом, зато её дочь откровенно радовалась и кормила кенгуру Пифа с руки остатком яблока, на что он снисходительно закрыл глаза. Они вышли на шестом этаже.

– Она была близка к тому, чтобы начать понимать, что вообще с ней происходит. Но предпочла просто не верить собственным глазам и искать оправдания.

– Это потому что ей ребёнка растить ещё.

– Да нет, не прикрывай её девочкой. Это здесь не причём.

– А вот и наш этаж.

– Тринадцатый.

– Да, пошли. Квартира номер 139.

Ещё на подходе в коридор, я стал замечать не совсем типичные вещи. Полы всего коридора, были наполнены мелким сором. Словно в спешке, все жильцы покидали свой этаж, унося на руках все свои вещи и в той же спешке роняя их. Из конца коридора, где находилась квартира моих родителей, доносился шум.

– Мы не вовремя. Застанем их, – из слегка приоткрытой двери доносились шум возни, суеты и топот множества ног.

– Кого это их? – спросил я, заметив как на бедре Пифа, уже лежит рука с зажатым в ней кольтом и взведённым курком.

Вдруг дверь пошатнулась, из неё вытянулись огромные, угольно серые, хитиновые члены. Пиф показал мне свободной рукой, чтобы я посторонился к стенке. Сглотнув я сделал, как он сказал. Из двери, едва в неё протискиваясь вышло это. Жуком или зверем назвать это было нельзя. Жирное уродливое тельце, на огромных, четырёх метровых, с четырьмя изгибами хитиновых лапах, стукало твёрдыми и острыми, как портные иглы конечностями по полу. На ней был ворох бумаг, канцелярских принадлежностей, посуды и небольшой торшер. Её или его морда, всё время что-то пищала, потому что наваленные сверху вещи сыпались, на пол. Так на моих глазах разбилась половина блюдец, любимого маминого сервиза.