Хорошо любить поэта / И кого-нибудь «исчо»
вернуться

Лаврентьева Елена Владимировна
Шрифт:

«Ах, как соблазнителен Ваш интерьер…»

Ах, как соблазнителен Ваш интерьер!В смущеньи роняю озябшую розу.На фоне старинных тяжёлых портьерСтараюсь принять живописную позу.Цветочная ваза стоит на комоде,Повсюду картины и старые фото.Снимаю браслеты, и кажется, вродеЗа мной наблюдает невидимый кто-то.Глядит с фотографии старый священник.В глазах его грустных ни капли огня.Он просит у Бога за грешных прощенья –И вдруг улыбнулся, взглянув на меня.Ага, я подумала, это наградаЗа страшные муки грядущего ада.Вскочила с дивана, надела браслетыИ скрылась из дома на многие лета.И вдруг я Вас вижу на «Шанз-Элизе»,И Ваша походка легка, как безе,И я пофлёртировать с Вами не прочь.Но кто это рядом: жена или… дочь?

«Однажды утром ты признался мне…»

Однажды утром ты признался мне,Что время может быть не быстротечно.Что окажись мы в сказочной стране –Любовный трепет ощущали б вечно.Там не летит в Коммуну паровоз,И не мелькают в памяти берёзки,И в уши не бросается вопрос:«У Вас не будет лишней папироски?»Там радость, счастье льются через край,Духовной пищи, яств земных – достаток.Оттуда, правда, нет дороги в рай –Единственный, пожалуй, недостаток.Давай не будем горевать о том,Что снится нам со вторника на среду.Для счастья нужно – солнце за окномИ скатерть белоснежная к обеду.

Надписи на обороте

А когда наступает суббота,Я в «Измайлово», на вернисаже,Покупаю старинные фото,Пожелтевшие, рваные даже.И не скрою, бывают удачи:Вот неделю назад предложилиФотографию маленькой дачи:«Здесь когда-то мы с Доречкой жили».Незабудки цвели и настурции,И морковка росла в огороде:«Жили весело, до революции», –Прочитала я на обороте.Фотографии тётушки СониИ другие забытые лица.«Отдыхали мы летом в Херсоне,А теперь собираемся в Ниццу».

Как в кино

И будет всё красиво, как в кино:Мы выпорхнем тайком из бальной залы,Туда, где льётся рейнское виноВ старинные зелёные бокалы.Окажемся в заоблачном Тироле,А там, гляди, рукой подать до Вены.Мы вырвались из плена. Мы на воле!Нам выпали благие перемены.Французы, чехи, немцы и прибалтыНам будут бескорыстно улыбаться.А я не прочь по набережной ЯлтыВесенним утром с Вами прогуляться.Мне happy end наивной мелодрамыМилее многоточия в финале.Прощайте, друг! Не лишнее для дамы –Знать правила приличья на вокзале.Я сил душевных попусту не трачуИ не томлюсь многосерийной жвачкой.Я до сих пор, как в молодости, плачуНад чеховскою «Дамою с собачкой».

Сомнения

А что, если это не страсть, а любовь?С желанием жарить картошку,С улыбкой тереть Вам на завтрак морковь,Терпеть Вашу злобную кошку.А что, если это, мой друг, навсегда,А не на какой-нибудь season?Ну что ж, приложу я побольше труда,Чтоб счастием путь был унизан.А что, если это не явь, а дурман,Который нас, грешных, окутал?Я буду писать бесконечный роман,Сверяя любовь по минутам.А что, если это судьба?.. И покаМеня раздирали сомненья,Дрожащая в сумерках ночи рукаЦарапала стихотворенье.И злобная кошка следила за ней,Свою демонстрируя пасть.А что, если хищнице этой видней?А что, если всё-таки… страсть?

«Зачастили дожди…»

Зачастили дожди – рифмоплётствует Осень.Невозможно унять графомана.Жалок вид гамака в окружении сосен.Мне – тоска, а поэту – нирвана.Из соседнего дома выходит чудак,Нацепив на ботинки калоши.Он доволен собой, ну а мне всё – не так!Прогибаюсь от призрачной ноши.Я пустой суеты чемодан волокуИ волнений котомку в придачу.И едва ли смогу объяснить чудаку,Почему всю дорогу я плачу.А за окнами Осень рифмует слова,Омывая дождями творенья.И от этого кругом идёт голова.Мне – тоска, ну а ей – вдохновенье.Я весь день у окна прождала чудака,Заедая тоску шоколадом.Он давно обещал разогнать облака,Непогоду сменить листопадом.Но я больше тянуть не желаю резину:И над буквой поставлю решительно точки,И его обещания брошу в корзину,И его эсэмэски порву на кусочки.Съем зимой не одну шоколадную плитку.И глядишь – в огороде поспеет редиска.Отворю чудаку я однажды калитку,А ведь счастье, скажу ему, было так близко!

«Какое утро выдалось ненастное…»

Какое утро выдалось ненастное!На сером небе – грусти пелена.Скажите, милый, что-то куртуазное.Я чаю предпочту бокал вина,Поскольку молоко в пакете скислоИ не с чем приготовить бутерброд.И тягостная пауза повислаОт Ваших колких шуток и острот.Ну, очаруйте нежными словами,Ну, околдуйте ласками меня.Мне «очин скушно», мой любимый, с Вами!И плещется тоска в бокале дня.Мы – в лучшем из миров – под облаками.Грядущее несёт благую весть.Прошелестит ли ночь опять шелками?Страстная ночь – велика тайна есть.

Без тени утраты

Свои эсэмэски я стёрла самаВ твоём телефоне, без тени утраты.Ты мне признавался, что сходишь с ума,Когда от меня получаешь трактаты.Я тихо нажала на слово deletе.Ты был озадачен, как мне показалось.Но изредка сердце от мысли болит,С какой хладнокровной душою связалась.С каким безмятежным незрелым умом,С каким лучезарным обманчивым взглядомНо это меня осенило потом,А прежде – до гроба хотела быть рядом.За окнами рубят сосну топором.Пекутся в кондитерской кексы и торты.Вожу по старинной бумаге пером,И все эсэмэски из памяти стёрты.