— Ты можешь это сделать? — спросил он, наконец, нарушив молчание.

— Могу. Но Мэрау может не понравиться, как я это сделаю.

— Тогда сделай, Виктор. Я твой зар, я даю тебе разрешение.

Улыбнувшись, я кивнул и, дождавшись, когда Даран покинет помещение, вернулся к работе. Конечно, может, и не слишком этично настраивать ученика против наставницы, но, положа руку на сердце, мы тут за человеческое выживание боремся. А для выживания вида небольшое кровопускание будет даже полезно.

За последующие пару недель еще дважды к захваченному городу пытались прорваться отряды граддаров. К их несчастью, никто из нас даже не подумал убирать ракеты в дальний ящик. Так что, несмотря на измененные маршруты, их участь была предрешена в тот самый момент, когда маги решались подобраться к нам.

Тем временем шла работа по обустройству новой территории. Благодаря поставкам пропитания, выдаваемого по индивидуальным чипам, внедренным прямо здесь же, народ утратил последние нотки недовольства. Впервые за долгие годы джаргары смогли есть вдоволь, вкусно да еще и сытно.

Чипизация населения решала и еще несколько задач. Во-первых, каждый такой житель подавал через спутники свое местонахождение, во-вторых, чипы собирали информацию медицинского характера. Так что уже через неделю наша база данных по джаргарам серьезно расширилась.

И увиденное не особенного радовало. В сравнении с «исправленной» ладжаром Мэрау, остальные кошаки здоровьем не отличались — то одна, то другая система организма работала с нарушением. Повреждения носили спонтанный характер и никак не вязались в общую систему. Запущенные по городу четыре автодока трудились, не покладая механических манипуляторов, устраняя проблемы, где это было возможно. Однако о полноценном исцелении речь не шла.

Единственный вывод, к которому мы смогли прийти — неразработанное энергополе выводит из строя самый слабый орган своего носителя. Без постоянного контроля со стороны оператора энергетическое излучение превращало собственного владельца в очень медленно умирающего больного. Добавим сюда постепенное вырождение вида, связанное в первую очередь с возмущениями энергии во время войн, и получим аналог радиоактивного заражения. Естественно, использованная в мировой войне магия не была радиацией в том виде, как мы с Евой и помощником привыкли, но эффект оставался тем же — повышенный энергетический фон планеты постепенно что-то ломал в организмах джаргаров.

Биться над этой загадкой нам предстояло еще долго. По самым оптимистичным прогнозам помощника, до того момента, как мы сможем исправить ситуацию, подкорректировав гены джаргаров хотя бы в масштабах одного города, уйдут десятилетия. А ведь население кошаков в разы больше.

Это людей мы с Евой могли клепать, просто играя с генокодом в тетрис, каждый раз получая нового здорового человека — но у этой технологии за плечами почти сто пятьдесят лет анализа человечества в огромных масштабах, тысячи экспериментов с летальным исходом и все в таком духе. В отличие от неживой природы создать на коленке совершенно здорового джаргара у нас не выйдет. Вот у Марлеса получился Даран. Но Мисхинский правитель был один-единственный на черт знает сколько провальных попыток. И никаких записей, естественно, нам не досталось. По крайней мере, подозреваю, мы все равно бы не смогли повторить результат эксперимента — все же Марлес был граддаром с несколькими столетиями опыта за плечами, с этим спорить бесполезно. Так что наши попытки повторить ни к чему хорошему бы не привели, хотя, возможно, записи могли бы помочь немного раскрыть некоторые моменты.

Как бы там ни было, после второй неудачной попытки колдунов добраться до нас неожиданно вышла на связь одна из отправленных нами кошек.

— Продажные твари, — процедила Ева, узнав об этом.

— Каждый хочет жить. И если на тот момент они посчитали неразумным возвращаться, это их выбор, — ответил я.

В действительности срочной необходимости снова бежать из города у агентов не было, мы ведь сами устранили угрозу совета. Так что они попросту могли вернуться к привычному им укладу жизни. Но когда мы захватили город, а потом его еще и защитили, расклад сил изменился.

— Я все равно бы их казнила за измену, — проворчала капитан.

— Тебя саму за это изгнали, — напомнил я с усмешкой. — Кроме того не в нашей юрисдикции судить джаргаров. Теперь это прерогатива исключительно нашего зара. Так что без его разрешения мы не будем ничего делать.

— Карманная марионетка твой зар, — огрызнулась Ева. — Будет нужно, сам говорил, мы всю планету зачистим.

— Нет, Ева, мы не будем проводить зачистку, — отрезал я, рубанув рукой воздух. — Мы будем привязывать их к себе, а не убивать.

— Да на какой хрен они нам нужны?! Проще вырезать всех и все.

Набрав в грудь воздуха, я медленно выпустил его сквозь стиснутые зубы.

— Нельзя устраивать геноцид. Ты не представляешь, что хочешь сделать.

— Я солдат Директората! Убивать — моя работа!

— И ты с этой работой не справилась, — вновь напомнил я. — Или думаешь, здесь будет лучше? Чего ты добьешься, опустошив планету? Какой нам толк забросать Мьеригарда боеголовками, если наши люди не смогут на ней жить?! Хватит уже это обсуждать, Ева. Я сказал — никаких смертей выше необходимого, значит, так и будет.