Я стянула брюки. Ноги неприятно болтались сверху. Когда я натянула легинсы, ноги потерлись друг о друга. Мне они не понравились. Скрип – кто-то зашел. Я спряталась за ширму – никому меня лучше не видеть. Мне стало казаться, что я страшная. Уж точно хуже всех одноклассниц. Моя талия была явно шире, а я сама – выше и потому массивнее. Вдруг начнут обзывать? Или им плевать на меня? Надеюсь, второе окажется ближе к истине.

Мы построились вдоль стены и ждали, пока физрук допьет чай и отметит всех в журнале. Говорю за себя, потому что до других мне самой нет никакого дела – я не хочу здесь оставаться. Потом мы, потом я побежала. Через шаг устала. Стало больно сбоку живота. Казалось, ребро проткнуло кожу. Я не остановилась, а заставила кроссовки нести меня дальше по бессмысленному кругу спортивного зала. Никто не старался, многие вообще присели на лавку и ждали, пока не лентяи отмучаются. Бег – это ужасно сложно, хотя кому-то, особенно по утрам он и нравится. Во всяком случае мне – нет.

«Эй, давайте шустрее! Еще пять кругов», – весело голосил физрук, почесывая по-детски лысый подбородок. Я искренне не понимала, как можно сделать это еще шустрее, если ты и так похож на дохлую муху, которую пришибли кухонным полотенцем в горошек. Мальчишки скопились впереди строя и над чем-то смеялись. Я убедила себя в том, что речь у них шла о компьютерных играх. В самом деле – они слишком глупые, чтобы видеть вокруг людей.

Настали отжимания. Я смогла два. Мальчики сделали по сто миллионов. Девочки не делали – одни по-прежнему загорали на лавочке, а другие просто попросили двоечку. Физрук с натяжкой нарисовал им троечки с минусами. Такой расклад все же не для меня – нечего прожигать жизнь. Нужно стараться. Никто мои оценки по физкультуре не спросит, но мне будет хорошо внутри. Даже как-то тепло.

Настал бег по кругу на время – надо было выжить целых двенадцать минут и пятьдесят секунд.

– Аманда, пошевеливайся! Что спишь на ходу? – крикнул физрук и посмотрел прямо на бегущую меня, так что я аж притормозила специально для того, чтобы подскочить от неожиданности.

– Я Линда, – угрюмо буркнула я в ответ, смерив учителя осуждающими глазами. Такой был у меня в тот момент взгляд.

– А, прости. Обознался. Давай-давай, не тормози.

Я не ответила, а стала с новой силой двигать руками лыжника-спринтера туда-сюда, как будто это могло бы исправить ситуацию. Я устала. Шоколадные хлопья прыгали внутри. Меня точно пырнули не одним лезвием.

– Стоп! – раздался свисток. – Время вышло. Сейчас мы посчитаем, кто сколько успел намотать кругов. И помните: я следил за вами!

– Иван Иваныч, можно выйти?

Это был кто-то из девчонок. Мне так показалось. Кто-то, похожий на тетю из рекламы блестящих платьев. Красивый. Нежный. Не то, что я. Мои красные щеки чуть не отвалились от лица. Ноги болтались. В меня налили воду?

– Выходи, только быстро, – физрук добро махнул рукой и пошел что-то черкать в своем клетчатом журнале. Я присела на скамейку рядом с довольно милыми одноклассницами.

– Катька пошла за пиццей, точно вам говорю.

– Чего? Пиццей? – я даже удивилась. Катька ведь такая то-оооненькая. Как перышко.

– Мы после физры идем по магазинам, а в столовке есть не охота. Я вот не завтракаю никогда, поэтому сейчас самое время для пиццы, – доходчиво объяснила мне Ксюша, подруга Катьки.

– Хочешь с нами? – вдруг спросила у меня Маша. – Хотя тебе, наверное, лучше сгонять в спортзал.

– А мы пойдем кушать…

– Зачем мне в спортзал? Я не люблю всякое железо тягать.

– Ты такой родилась? Я про талию. И ножки.

– Да! Родилась! Что вам не нравится? – я уже начинала на них злиться.

– Нужно бы поменьше. Просто не ешь и сходи в зал. Или побегай.

– Ненавижу бег.

– Тогда не бегай.

Прозвенел звонок. Они поднялись и ушли. Я поплелась следом. После раздевалки заглянула в уборную, где было заляпанное зеркало, но зато оно отображало меня в полный рост. Ну-ка, что тут у нас? Русые волосы в косичке, еле достающей до лопаток. Круглое лицо с красными пятнами – я забыла про крем, который все равно не помогает. Шея с синей линией внутри. Плечи, которыми можно двигать – только пришей крылышки от костюма феи с детского утренника. Футболка, под которой все болтается, особенно при ненавистном мною беге. Тело. Просто тело. Как у мамы. Не как у девочек. Брюки явно больше, чем у них. Потом ноги. Не как сосиски, а как сардельки. Стопы в кроссовках обычного женского размера. Мне хотелось заплакать – я не вписываюсь в этот мир. Буквально не помещаюсь. Смахнув слезу к братьям и сестрам из пыли, я кое-как нашарила в рюкзаке ежедневник.

«Плохо бегающая Линда, одиннадцатое сентября.

Сегодня я бегала на физкультуре долго-долго, а в обмен на все это получила четыре. Мои одноклассницы могут кушать пиццу. Я поняла, что больше их. А чем твое тело меньше, тем проще тебе его носить. Кажется, поэтому мне и не досталась пятерка на этот дурацкий беговой норматив. Кто-то брякнул цифру в двенадцать минут и пятьдесят секунд, а мы должны за ней носиться. В буквальном смысле. Кто вообще все это придумал? Конечно, общество. Все это люди! Люди виноваты в своих бедах! Из-за глупых правил одни что-то могут, а другие – нет. И этим другим придется попотеть, чтобы стать нормальными. Или хотя бы – как все. Ощущение, что и мне придется. И я правда толстая девочка. Толстая Линда. Мне нельзя пиццу из столовой. Стыдно. Лучше, чтобы меня вообще никто не видел, пока не стану такой, как надо. А как надо? Как все надо».

Я добралась до пятницы. Назрел вопрос: а дальше? Почему не найдется цель? Где мой смысл? «Стараться. Вырываться из трясины. Худеть…» После пятницы будет суббота, когда мы пойдем гулять в парк, как обещала недавно мама. Прогулка – это отлично! Дело даже не в уставших от монотонности глазах или напряженной спине. Я просто хотела. Нет ничего плохого в том, чтобы побродить с семьей. Правда, Петька наверняка будет убегать и гонять несчастных голубей. А я подвигаюсь, пока буду его ловить. Я буду быстрой и стремительной. Местами – даже ловкой. Я буду активна. Буду жива. В конце концов я не виновата в том, что город и родной дом вынуждают меня быть… тучкой. А после недавнего наблюдения своих крупных ног в замызганном зеркале – кучкой. Главное, что не гнилых фруктов – я всего-навсего девочка. Пока что.