— ..он ваш близкий друг?

Она не ответила, потому что лифт слегка дернулся на двадцать третьем этаже. Она не смогла сдержать естественный порыв поскорее выйти. Но дверь не открывалась. Джоэл нахмурился, нажал на кнопку открытия дверей и подождал несколько секунд.

— Не беспокойтесь, — произнес он. — Мы прозвали этот лифт «суетливой гусыней», как только его пустили. — Вынув из кармана ключ, он вставил его в золотую панель над номерами этажей. За панелью был маленький черный телефон.

Клер едва улавливала, что он говорил. Она лихорадочно делала глотательные движения и не в силах была прислушаться. В горле у нее рос ком, и она начала беспокойно осматриваться в поисках возможного выхода. Пол лифта покрывал ковер, стены отделаны под орех. Люк в потолке был бы мал даже для собаки, если она туда еще допрыгнет. Ей показалось или действительно вдруг стало меньше воздуха?

— Ну что, доктор?

— Гммм? — Ее взгляд обратился к худощавому гиганту. Он внимательно смотрел на нее, и складка между его бровей стала глубже. И она снова поразилась тому, насколько несовместим его элегантный фрак с язычески порочными глазами.

— Что-то подсказывает мне, что вы относитесь к лифтам, как я к шприцам, — сухо сказал он. — Двери откроют через несколько минут. Я вам это гарантирую.

— Да. — Она почувствовала, как бледнеет. Воздуха действительно становилось меньше.

— Здесь достаточно воздуха, — спокойно заявил он.

— Да. — В ее голове молнией промелькнуло стихотворение Роберта Фроста про лед и огонь. Она согласна на все, только не удушье.

— Вы ведь не сильно испугались?

— Конечно, нет. — Ничто не могло свалить Клер. Это мог сказать каждый, кто знал ее.

Только вдруг ладони ее стали мягкие, как тряпка, и она уставилась на дверь.

— Вы же не собираетесь свалиться на меня в обмороке? — шепотом спросил Джоэл.

В мгновение ока он выпрямился и шагнул к ней. Он крепко обхватил ее плечи руками.

— Вы меня слышите?

— Да. Кажется.

Его близость помогла. Немного. Она уставилась на накрахмаленное жабо его рубашки. Рубашка плотно облегала его худощавую грудь. От него исходили сила и спокойствие. Она ощутила тепло его тела, совсем рядом. Это было тепло мужского тела, и оно повергало ее в беспомощное смятение.

— Мы выберемся отсюда через пять минут. Здесь есть запасная система вентиляции на случай отключения энергии, но этого, к счастью, не произошло. «Суетливая гусыня» капризна, не более. У нее нет дефектов в механизме, просто, когда она в плохом настроении, привод немного заклинивает дверь. Ничего опасного. — И добавил:

— Вы слушаете?

— Да, — рассеянно ответила она.

— Мы обсуждали самые невероятные вещи про слонов, да?

— Да, — согласилась она.

Он вздохнул. У него почти перехватило дыхание, когда его пальцы мягко скользнули по ее волосам… Это было желание утешить или предлог, чтобы дотронуться до нее? Как черный шелк, пряди скользили и обвивались вокруг его пальцев.

Взгляд его на мгновение стал задумчивым. Он нежно приподнял ее подбородок большим пальцем. Ее бесконечно мягкий взгляд встретился с его. Мягкий взгляд молодой женщины. Легко уязвима, но скрывает это, догадался он. Этим не следует пользоваться, подсказала ему совесть.

— Доктор? — прошептал он.

— Да? — Она словно пребывала в летаргическом сне то ли от нехватки воздуха, то ли от того, как он смотрел на нее?

— А вы когда-нибудь пробовали лечить пациентов нетрадиционными методами?

Ее ум попытался сосредоточиться на неожиданном вопросе.

— Да, конечно…

— А я ищу глупый предлог, чтобы поцеловать вас, — продолжал он шепотом, — и это самое лучшее, что я могу сейчас сделать.

Его губы нежно прильнули к ее полураскрытому рту. Клер смутно осознавала, что он дал ей несколько секунд на случай, если она захочет сказать «нет». Но все произошло так быстро — слишком поздно.

Его губы были теплыми, мягкими, зовущими. Ей не нужно было узнавать историю его жизни, чтобы понять, что он большой мастер в искусстве соблазнять женщин. Клер попыталась осмыслить происшедшее, но в голове ее был какой-то туман. Уже давно ни один мужчина не целовал ее так. Ощущение головокружения внезапно перестало быть связано с клаустрофобией. Глубоко скрытая потребность заявила о себе с неожиданной силой. Чувственность? Одиночество? Стремление вновь ощутить себя желанной?

Страстно желанной. Она почувствовала, как ее сумочка соскользнула вниз по руке и шлепнулась на пол. Пальто тоже оказалось на полу. Прежде чем она успела обвить его шею руками, его губы снова прильнули к ее губам. Но на этот раз давление его мягких губ было не дразнящим, а дерзким и требовательным.

Их разделяла одежда, но она не мешала им чувствовать близость друг друга. Стиль Браннигана, беспомощно подумала она и поняла, что не может противостоять ему. Нужно положить конец всему этому. Где ее здравый смысл? Будто ей опять семнадцать, она снова верит в любовь и жаждет испытать ее.