Квартира, в которой жил Элан, находилась на последнем этаже девятиэтажного дома недалеко от центра города. Как я поняла впоследствии, это была съемная квартира. Одну – большую – комнату он отвел под работу. А вторая, меньших размеров, служила спальней. В комнате, отведенной под мастерскую, на стене всюду были развешаны картины разной тематики, принадлежавшие, судя по всему, кисти хозяина. Весь подоконник был заставлен цветами в обычных и разрисованных горшках. Видимо, к ним тоже была приложена рука художника.

Хозяин квартиры пригласил меня на кухню выпить кофе и тут же проворно занялся его сервировкой. Кофе у него был молотый, что было несомненным плюсом. И пока он колдовал у плиты над этим священным напитком, я невольно залюбовалась красотой этого молодого мужчины. Среднего роста, крепко сложенный, сильные руки, но при этом не грубые, как у обычного работяги, а утонченные и ухоженные, что вполне соответствует его роду деятельности. В нем все было гармонично и пропорционально. Ровная спина, развернутые плечи, изящный поворот головы, тонкая талия, узкий таз и… накачанные ягодицы. В этом парне явно смешались гены восточных или кавказских кровей. Темные жесткие волосы, аккуратная средней длины борода, высокие скулы, темные большие глаза, черные ресницы… Эдакий метис, полукровка.

– Татьяна, мне кажется или ты меня внимательно рассматриваешь? – казалось, занятый приготовлением кофе, он совсем не обращает на меня внимания, однако я ошиблась.

– Каюсь, не удержалась, – рассмеялась я.

А после кофе он стал демонстрировать свои картины и, откровенно говоря, дуть мне в уши. А я, наивно моргая своими длинными ресницами и иногда удивленно вздыхая, позволяла ему это делать. И, если честно, мне самой было очень интересно. Ведь по картинам можно лучше понять внутренний мир человека.

– Смотри, Татьяна, эту картину я не просто так написал, – с воодушевлением начал Элан и показал одну из своих работ. – Все в ней взаимосвязано, и каждая мелкая деталь что-то значит. Например, маяк ассоциируется у меня с пронзительным одиночеством, а вот этот желтый цветок в синей вазе навевает кое-какие забытые воспоминания. Что-то типа нежных романтических строк из лирической поэзии, прочитанных еще в детстве… А картина, изображающая христианский храм, дышит покоем и одновременно чем-то неуловимо торжественным, он словно наполнен воздухом… – Элан красноречиво распинался, вдохновленный тем, что я внимательно его слушаю.

Интересно, кто «наполнен воздухом», храм? Или я что-то пропустила?

– А вот в этой картине есть что-то мистическое и, честно говоря, немного тревожное. Ты не находишь? – спросил Элан и, словно между прочим, приобнял меня за талию.

– Я сразу обратила внимание на эти картины. Они просто поражают мое воображение, – честно ответила я и тут же задала глупый вопрос: – Я так понимаю, это одна большая картина, порезанная на три части? – Я продолжала строить из себя блондинку, хотя на самом деле прекрасно понимала, что именно висит передо мной.

– Нет, Танюша, – снисходительно ответил Элан и, как глупенькой девочке, пояснил: – С одной стороны, ты права, выделяя эти картины как бы в один ряд. Это называется триптих. Они выполнены плюс-минус в одной цветовой гамме и были задуманы мной изначально именно как триптих. И размещаться они будут рядом на одной стене. По крайней мере, так будет на выставке и продаваться они тоже будут вместе… Татьяна, а ты веришь в мистику? – неожиданно спросил он.

Я разглядывала триптих: звезды на ночном небе, узор из которых ненавязчиво складывается в изображение, в котором, внимательно присмотревшись, можно различить огромный глаз.

– Ты знаешь, я больше скептик по жизни и атеист, – ответила я. – Хотя тема эзотерики мне интересна. А также у меня хорошая интуиция. И порой при знакомстве с человеком я чувствую симпатию, которую не объяснить рационально, только лишь неким родством душ.

Сама не ожидала, что такое выдам. Хотя, чего греха таить, иногда я люблю пофилософствовать и поразмышлять о смысле жизни, но не всегда готова высказать свои мысли вслух.

– И что тебе говорит интуиция по поводу меня? – спросил Элан и еще ближе притянул меня к себе.

– Пока мне с тобой очень комфортно, – слегка обтекаемо ответила я, хотя это было правдой. – Ой, какая прелесть!

Я невзначай вырвалась из его объятий и обратила свой взор на яркую картину с осенним пейзажем.

– Это Мордовия? – спросила я.

– Что? – Элан словно встрепенулся от неги.

– Мордовия.

– Почему Мордовия?

– Ну, я там как-то бывала и там так красиво, такая насыщенная природа, очень похожая на эту, что на картине.

– Пусть будет Мордовия, – Элан улыбнулся. – Хотя это просто осенний пейзаж. Ну ладно…