Варион молча указал в дальний конец осеннего сада. Ему уже доводилось там бывать.

— Всё ты тут пронюхал, когда Лейну искал? — с отвращением прошипел Броспего.

Химера молча повёл спутников на другую сторону усыпанной жёлтыми листьями аллеи. Здесь, у самой ограды, ютилась двухэтажная хибара главного по саду в Купеческом подворье Басселя, где Варион и уговорил садовника провести его на торжественный вечер семьи Броспего. Из людей вокруг хижины было видно лишь двух немолодых женщин, с трудом тащащих кадку с водой.

— Эй, вы! — бесцеремонно воскликнул Касилиам. — Где садовник?

— Хрен бы его знал, этого старикашку, — на ходу бросила одна из женщин. — Уже несколько дней не видела его, даже грабли не могу взять. Спился опять.

— Старикашку? — не смог не переспросить Химера. Ему садовник показался далеко не старым.

— А как его звать, если у него уже половины зубов нет и руки лопату не держат? — захохотала вторая женщина. — Только и может, что всем указания давать и листья жевать на колоде.

— Четыре дня грабли от него не дождёмся, — продолжила первая дама. — Пьёт, собака!

Женщины с намёком посмотрели сначала на Лис, а затем на заполненную бадью. Не дождавшись помощи, они потащили тяжёлую ношу прочь от хижины. Химера же наклонился к Ладаиму.

— Я встречал садовника, и зубы у него было на месте, — тихо проговорил Варион, а затем повысил голос. — Надо проверить хижину.

Броспего бросил на Лис недоверчивый взгляд, но всё же кивнул. Богатыми купцами редко становились дураки, поэтому Варион был уверен, что Касилиам разделял его подозрения. Едва ли садовник интересовался рунами, которые потом оказались на ожерелье Лейны, из праздного любопытства.

В хибаре было совсем темно. Химера оставил дверь открытой, чтобы хоть что-то видеть, и принялся осматривать убранство вместе с Ладаимом. Броспего настороженно замер у входа, сложив руки на груди, и буравил спины Лис тяжёлым взглядом.

Весь первый этаж представлял собой обычный сарай с садовой утварью во всех углах и подобием крошечной кухни у дальней стены. Химера неспешно осмотрел сваленные вокруг комнаты грабли, лопаты, мотыги и тележки, поднял прогоревший насквозь котелок. Ничего подозрительного, лишь волна неприятных запахов.

— Не стыдно вешать золото на стены Подворья, когда садовники живут вот в таком? — обратился Варион к ожидавшему за спиной Броспего.

— Я за Бассель объясняться не собираюсь, — хмуро ответил купец. — И уж точно не перед тобой.

— Правильно. Главное, что у тебя ложе помягче.

— Давай проверим наверху, — вмешался Ладаим с раздражённым видом. — Тут пусто.

Лестница на второй этаж доверия не внушала, но всё же выдержала двух Лисов. Убранство здесь было немногим богаче наёмничьих бараков: узкий шкаф с отломанной дверцей, ворох одежды в углу да грязное льняное покрывало на простецкой кровати.

И запах. Всё тот же настойчивый кислый запах, что так напоминал протухшую похлёбку, по-прежнему заполнял хижину садовника.

— Зачем ты пытаешься поцапаться с человеком, который может нас обоих похоронить? — не выдержал Ладаим, осматривая платяной шкаф.

— Ничего он не сделает, — фыркнул Химера. Его взгляд скользил по тёмным от сырости стенам. — Мы ему ещё нужны.

— Проверять я это не хочу, — Крысолов уселся на кровать. — Эй, смотри-ка!

Варион прекратил разглядывать узоры плесени на старых досках и посмотрел, что так привлекло его товарища. Ладаим навис над крошечным прикроватным столиком, на краю которого покоилась прогоревшая почти до конца лучина.

— Её бы заменить на свежую, — подметил Химера. — Уже столик закоптился.

— Вот именно, — Ладаим кивнул. — Как будто кто-то торопился уйти посреди ночи и забыл её затушить. Чудо, что ничего не сгорело.

Варион поднял голову и указал на отсыревшие перекрытия потолка. Дожди то и дело бросали вызов гниющим доскам, и пока крыша проигрывала в этой борьбе с природой.

— Скорее, чудесная осень в Басселе, — произнёс Химера. — И опять я был прав. Чем-то здесь воняет, и я не про запах.

— И всё же воняет, — согласился Крысолов. — Так знакомо… Похоже на Осилово масло.

— Впервые слышу.

— Редкая вещь, потому как бесполезная. Уксус, перец, какие-то травы. Оно ничего не делает само по себе, но воняет на всю округу. У нас в Идалле им поливали площадь после казней, а то из людей всякое выходит в этот момент.

Химера поморщился. По долгу службы он сталкивался со всеми сторонами смерти.

— Помолодевший садовник, чудом не сгоревший дом и масло для маскировки запахов, — заключил Варион. — Поставишь свой серебряник на то, что старикан ещё жив?