Устав от тяжёлых мыслей, он решил получше изучить нутро городской тюрьмы. Его поместили в последнюю из длинного ряда темниц. Через решётку Варион видел лишь клочок коридора, освещённого тройкой факелов. Он запомнил, что дверь на том конце выводила в тесный лестничный пролёт, где дежурило четверо стражников. Спустившись на два этажа, Химера оказался бы у выхода во двор, где бойцов городской стражи было явно не меньше. Но любые мысли о побеге разбивались о прутья, что закрывали его камеру. Просочиться через них было невозможно.

Вдалеке грохнула дверь, раздались лёгкие шаги. Варион не видел других заключённых в этой части тюрьмы и сразу понял, что пришли за ним. Рука сама метнулась под расстёгнутую куртку, но кинжала там не оказалось: гвардейцы забрали его ещё в Купеческом квартале.

Шаги стали ближе, и в дрожащем на сквозняке свете факела появился мужчина. Тень скрывала большую часть его черт, но Химера разглядел массивный подбородок, тяжёлый, нависающий над глазами лоб и чуть волнистые волосы, отливающие сединой. Гость был немолод, но его объёмный силуэт источал мощь.

— Здравствуй, Химера, — после недолгого молчания поздоровался мужчина. — И как же тебя угораздило сюда попасть?

— Не то чтобы я хотел, — буркнул Лис. От усталости от не сразу понял, как обратился к нему незнакомец. — Подожди, как ты меня назвал?

— Твоим именем, — глубокий голос мужчины бил по ушам, выводя из полусна. — Разве не так тебя зовут?

— Ты бы это откуда знал?

После поимки Варион как всегда представился Сеймором. Под этим именем его знал и Броспего, а вот с Химерой был знаком лишь Лисий Приют.

— Мне ли не знать? — седой гость присел на корточки перед решёткой. — Мы с тобой очень близки, Химера. Ближе, чем ты мог подумать. В каком-то смысле, ты — это я, как наследие одной семьи. Даже имя ты получил от меня.

— Настоятель? — от волнения перехватило дыхание. Варион вскочил на ноги.

— Достаточно имён, — гость поднялся и неторопливо огляделся. — Не то время. И уж точно не то место.

Химера дышал так глубоко, что закружилась голова. Его дерзкий поход за правдой в обход воли Мирфии, казалось, мог привести куда угодно. Но только не к Настоятелю Лисьего Приюта, которого из ныне живущих видели разве что сама Гадюка, Коршун да несколько избранных.

— Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали? Зачем… — у Химеры была целая череда вопросов, но Настоятель его прервал.

— Никакой загадки тут нет. Я услышал, что ты попал в эту тюрьму и решил, наконец-то, познакомиться. Войти сюда куда проще, чем выйти, если есть, что предложить на входе.

— Вы меня вытащите? — без особой надежды спросил Химера. Он бы скорее предположил, что Настоятель пришёл напомнить о своём же главном правиле.

— Вытащишь ты себя сам, — рука Настоятеля скользнула под плащ, и что-то звонко упало прямо перед Химерой. Он присел и нащупал холодный ключ. — Пусть и с лёгким попутным ветром.

— Вы мне помогаете? — не поверил Варион. — Оно вам зачем?

— На свободе от тебя будет больше толка. У нас с тобой впереди большие планы.

— Я же провалился. Толку явно стало меньше.

— Всё будет хорошо, — Настоятель просунул нос меж прутьев решётки и перешёл на шёпот. — Серый Провидец станет твоим новым началом.

— Это ещё кто?

— Узнаешь, когда время придёт, — Настоятель отошёл. — Для начала, тебе надо выбраться отсюда.

— Ключ бесполезен, — уныло отмахнулся Химера. — Там охраны столько, что меня разве что на месте убьют.

«Может, в этом и есть твой план», — добавил он про себя.

— Лови нужный момент, — произнёс Настоятель, уже удаляясь. — Быть может, сегодня день Химеры.

Его шаги растворились во мраке тюремного коридора, но Варион ещё долго чувствовал зависший в воздухе аромат. Даже гулявший по темнице сквозняк не мог разогнать горький запах мокрой древесины и гвоздики. Так мог пахнуть лишь грозный, влиятельный человек.

Варион вновь уселся на подстилку и крепко сжал тяжёлый ключ. Даже если получится отпереть им дверь камеры, Лис мало представлял, как пробраться через посты городской стражи к выходу из темницы. Если, конечно, Настоятель не перебил всех солдат.

— Что за хрень происходит? — тихо спросил Варион сам себя. Просто, чтобы не забыть собственный голос. Последние дни всё больше напоминали ему сон больного лихорадкой.

Его тягучее пребывание в безмолвной пустоте, прервал громкий перезвон. Химера подумал было, что шумела его собственная голова, но топот шагов и ругань в дальнем конце тюрьмы подсказали, что всё было не так. В темнице пробили тревогу.

Звон нарастал и отражался от холодных стен, ему вторили другие, более далёкие колокола. Топот и голоса стражников за дверью утихли и словно перетекли на улицу. Химера поднялся с ключом наготове.