На самой открытке, которая после помещения на нее микроточки внешне выглядела неизменно, девушка написала воображаемой тетушке пожелания здоровья в связи с днем ее рождения. Оставалось только поместить открытку в конверт, запечатать его и сбросить послание в почтовый ящик на одной из парижских улиц. Стелла покинула квартиру и только на улице поняла, насколько сильно она устала от проделанной скрупулезной работы.

Опасность в этом районе Чечни поджидала за каждым поворотом, буквально на каждом километре «зеленки» – так на армейском жаргоне называли лесистую местность и густые заросли вдоль дороги. Весь путь от военной базы Ханкала до поселка Шали Юрий Краснов просидел на десантном отсеке БМП, прислонившись к теплой броне башни. Справа и слева от него расположились два бойца личной охраны, которую вопреки возражениям Юрия назначил командующий объединенной группировкой вооруженных сил на Северном Кавказе Владимир Молтенской. В свою очередь генерал получил подробный инструктаж и личную просьбу замначальника Управления нелегальной разведки Холмогорова беречь Краснова как зеницу ока. Сергей Петрович, как всегда, с тяжелым сердцем отправлял своего подчиненного в «горячую точку», но он понимал, что лучшей кандидатуры для выполнения очередной ответственной задачи, чем выпускник Рязанского воздушно-десантного училища, не найти.

Само задание предписывало описать, изучить на месте, а затем доставить все ценные документы из личных вещей террориста Резвана Читигова, которые накануне были обнаружены неподалеку от Шали в лесной зоне района, отчасти контролируемого боевиками. Главным опасением было то, что бандиты могут напасть на бронегруппу с целью отбить или уничтожить ценный трофей.

Командующий рассматривал несколько способов безопасно доставить сотрудника Службы внешней разведки к месту недавних боевых действий. Оба – наземный и воздушный – имели свои риски и преимущества. Краснов предпочел боевую машину пехоты вертолету. Генерал только облегченно вздохнул, понимая, что подопечный своим решением снял с него ответственность, и тут же дал команду подготовить довольно внушительную броневую группу сопровождения.

Перед отъездом Юрий Александрович ознакомился с краткой информацией о Читигове, которую помнил почти наизусть: «Резван Умарович Читигов. 22 апреля 1964 года рождения, поселок Шали. Чеченский террорист, зарекомендовал себя отчаянным и довольно жестоким командиром, специалист по сильнодействующим ядам и химическому оружию. В 1995 году принял участие в операции по захвату заложников в Буденновске. Его имя также связывают со взрывом на Манежной площади в Москве в 1999 г. Подозревается в связях с ЦРУ. Координирует финансовые поступления из-за границы».

Службу внешней разведки России интересовали любые сведения о Читигове, и особенно его связь с американцами. Было установлено, что этот этнический чеченец в прошлом служил по контракту в американской морской пехоте и там прошел обучение в элитной диверсионно-разведывательной школе. Предполагалось, что именно тогда его завербовало ЦРУ. Российская разведка не хотела упустить возможность заполучить новую информацию о деятельности этого террориста, который во время первого чеченского конфликта имел позывные «Буран» и «Минер».

Путь, который в любое другое время занял бы около тридцати минут езды на автомобиле, сейчас требовал более часа. Напряжение и тревожные мысли оставили Юрия после первых десяти минут, и он даже ненадолго задремал, но неудобное положение не позволяло полностью расслабиться. Бойцы бдительно наблюдали за прилегающей к дороге местностью, держа автоматы на изготовку. У ног Юрия сидел сопровождавший его от Москвы полковник Владимир Крючин, сотрудник Антитеррористического комитета ФСБ. Уже почти год Юрий Александрович взаимодействовал с этим подразделением для выполнения заданий, в которых имела интерес внешняя разведка.

В течение четырех лет в военном училище Юрий Краснов воспитывался как армейский офицер и, несмотря на то что уже долгое время работал в разведке, остался боевым офицером по своей натуре, образу мыслей, а порой и по поведению. Юрий испытывал дискомфорт от чрезмерной, как ему казалось, опеки, но поделать с этим ничего не мог. Он считал себя достаточно подготовленным бойцом, который не нуждался в дополнительной защите. В этот раз он успокаивал себя мыслью о том, что охрана сопровождения предназначалась не столько ему, сколько тому ценному и секретному грузу, который Юрий должен был доставить в Центр на обратном пути.

Колонна вошла в Шали, и бойцы, немедленно поставив оружие на предохранитель, опустили его стволами вниз – населенный пункт считался достаточно безопасным местом. Как только бронегруппа покинула поселение, телохранители вновь привели автоматы в боевую готовность и стали наблюдать за подступившей вплотную к дороге «зеленкой». При этом они не выглядели напряженными или взволнованными – их лица оставались абсолютно спокойными. Колонна, грохоча траками по мосту, преодолела речку Басс и буквально через несколько минут, не доезжая до села Агишы, свернула налево в лес, а еще через некоторое время остановилась на большой поляне, которая была оцеплена войсками.

– Дальше пешим порядком, – сказал один из бойцов, подтягивая повыше надетые на сапоги чулки ОЗК [2] из прорезиненной ткани, а затем спрыгнул на землю и тут же по щиколотку увяз в грязи – некогда первозданный зеленый покров уже был разбит гусеницами многочисленных боевых машин.

– Позывной Туз, – представился боец, а его напарник, усмехнувшись, произнес: – Какой он Туз, он Тузик, а я Валет.

– Ты не Валет, ты шестерка, – парировал Туз. Неизвестно, чем бы закончилась эта полушутливая пикировка телохранителей, если бы не подошедший к группе капитан-чеченец, который обратился к Крючину: