Смело посмотрев мне в глаза, женщина взяла мою руку и положила ее себе на грудь. Грудь почти умещалась в моей ладони, была теплая и упругая. Соски были затвердевшими. Я наклонился и пососал сосок.

– Сладкого десерта хочешь? – прошептала Алиса, поставив кофейную чашку на столик.

Приподнялась и уже голая пересела ко мне на колени, не дожидаясь моего ответа. Пока она была в душе, я тоже переоделся в халат леопардовой расцветки. Теперь мой распахнутый халат дал ей возможность устроиться у меня на бедрах спиной ко мне. Я положил свои руки на ее груди, тем самым обняв ее со спины, и начал их медленно мять в ладонях. Стоящий член уже потянулся к ее промежности. И понимающая его женщина раскрытой ладонью просто прижала его плашмя к своим срамным губам. И стала двигать тазом чуть-чуть вверх-вниз, отчего член стал тереться по губам всем своим стволом.

Это продолжалось недолго. Я уже чувствовал, как она и сама начинала дрожать от желания. В какой-то момент Алиса приподнялась чуть больше, и прижатый член коснулся ее влажных нижних губ и притерся между ними. Небольшой толчок ее ладони, и член стал погружаться в ее влагалище под тяжестью опускающегося сверху женского тела. Пригнувшись вперед, Алиса насаживала свое тело на член всё глубже и глубже. А член раздвигал скользкие горячие эластичные стенки влагалища и с удовольствием в него погружался.

Конечно, в такой позе всё зависит от женщины: направление движения члена, глубина введения, частота фрикций. Ведь я в таком сидячем положении не мог даже приподнять таз ей навстречу. А она пригнулась к моим коленям и неритмично елозила на члене из стороны в сторону и намного вверх-вниз.

Потом ей надоело или она устала стоять согнутой спиной ко мне надо мной. Она соскочила с члена, развернулась ко мне лицом, толкнула меня лечь на спину и уселась в позе наездницы. Такое положение и такая поза мне тоже нравится больше. Потому что дает простор для движений и обозрения. Да и введенный член проникает даже лучше и глубже. И лично у меня есть возможность выпячивать ей свой таз навстречу, «протыкая» ее еще больше. Чем я немедленно и решил воспользоваться. Выпятив таз ей навстречу, я оторвал ее от поверхности койки. А Алиса оказалась на некоторой высоте в положении сидящей на колу грешницы. «Сладкая пытка», которую мы уже торопились усилить и ускорить, начинала разливаться по всему телу.

В какой-то момент женщина стала издавать короткие стоны при каждом движении, когда насаживалась на член в своей скачке:

– Ах! Ух! Ох! Ой! Хорошо! Еще! Еще! Хорошо! Ах! Ух! Ох! Ой! – и так в разной последовательности слов в такт нашим движениям.

Это придала мне нового энтузиазма держать ее тазом навесу. И придало мне больше возбуждения внизу живота.

– О-О-о-ооо-ооооо!.. – застонала она в голос, когда член стал уже просто невыносимо толстым. И он сам начал извергать из себя струю семенной жидкости и наслаждения.

Таз опустился на постель. Мои колени остались согнуты. Алиса еще немного подвигалась на члене и тоже замерла, откинувшись спиной на мои колени.

Спустя некоторое время она открыла глаза и стала смотреть на меня. Я протянул руку и погладил ее по животу. По коленке. И снова уронил руку на постель.

– Пирожное будешь? – спросил я ее почему-то.

– Знаешь, сейчас внутри меня так сладко, что большей сладости просто не может и быть, как мне кажется.

– У меня тоже, – улыбнулся я. – Просто бесконечно находиться в таком положении нет смысла. Надо или повторить, или отдохнуть для скорейшего повторения.

– Тогда я душ, – соскочила с меня и помчалась босиком в сторону двери душевой. – Кинь мне тапочки, пожалуйста.

Я поднес ей тапочки и ее банный халат. Но она на выходе не стала одевать халат, а повесила его на специальный крючок на двери. Прошла голая (в одних тапочках) к столу и схватила в рот несколько виноградин.

– Ты симпатичная безбилетница. Хорошо, что я тебя заметил и забрал. А куда ты вообще едешь?

– Даже не знаю, что сказать. Просто куда глаза глядят. Я даже точно не знаю направление, куда идет этот поезд. Просто заскочила в первый попавший вагон, прошла через несколько вагонов, чтобы потеряться для проводника того вагона, в который вошла. И собиралась сколько смогу проехать в тамбуре.

– Лихо. И от кого бежишь?

– От себя, хотя и понимаю, что от себя самой никуда не убежишь, – и набила рот виноградом.

– Да, не убежишь. А от кого или от чего бежишь на самом деле?

– Знаешь, я когда-то неудачно вышла замуж. Развелась. Вернулась в родительское «гнездо». Но ежедневные нотации отца и причитания матери о моей бессемейной жизни меня просто достали. Вот я время от времени, когда наступает такая череда праздничных и выходных дней, просто сажусь в поезд и уезжаю от них.

– Просто в тамбуре?

– Да, просто в тамбуре. В купе я еду так впервые. Ни у кого не хватало ума или решимости пригласить меня к себе в купе. Просто поговорить и покурить в тамбуре выходили многие, а вот позвать к себе – никто. А сам куда едешь?

– Удивительно, но я тоже просто еду от себя самого. И тоже потому, что сложилось несколько выходных в длинную череду. И ты тоже первая, кого я когда-либо пригласил к себе.

– И долго собираешься бежать от себя? Где планируешь выходить? – задала она вполне резонный вопрос: надо же ей определиться, сколько ей еще ехать в тепле и комфорте.