Словно прочитав мои мысли, мама продолжает:

— Не все мужчины похожи на твоего отца. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это, но я рада, что ты научилась гораздо быстрее меня.

— Верно. — Мой голос срывается. Я в двух секундах от того, чтобы развалиться на части. Она кладет ладонь мне на щеку.

— Я горжусь тем, что ты наконец-то открылась кому-то. За то, что рисковала своим сердцем, зная все возможности — хорошие и плохие. Ты так далеко зашла.

Мое горло неприятно сжимается, и я отворачиваюсь, чтобы избежать ее взгляда, боясь, что она может прочитать правду в моих глазах. Ни за что на свете я бы не открылась любви к Деклану. Хотя я считаю его другом, он не хочет иметь со мной ничего общего.

Бабушка выходит из ванной.

— Теперь мы покончили со всей этой печалью? Это свадьба, а не похороны. — Мы с мамой разражаемся смехом, и момент уходит, как будто его никогда и не было.

Но чувство стеснения в груди все еще остается после того, как тема меняется. Разговоры о моем отце всегда пробуждают старых демонов, но сегодняшнее празднество с таким же успехом могло бы стать для них приветственной вечеринкой.

Большинство девушек мечтают о том дне, когда пойдут к алтарю. С другой стороны, я всегда знала, что буду бояться напоминания о том, что росла без отца. Мама предложила встать на его место, но я хотела идти одна. Я давным-давно пообещала себе, что сделаю это только для того, чтобы доказать себе, что он мне не нужен. Тогда я этого не знала и уж точно не знаю сейчас.

Музыка играет как по команде. Все встают и поворачиваются ко мне. Всё мое тело дрожит от всех нежелательных глаз, оценивающих меня, и я прерывисто вздыхаю.

Ты все получила.

Я улыбаюсь под вуалью, скрывая, как щиплет глаза от непролитых слез. Мои глаза поднимаются к месту назначения. Я чуть не спотыкаюсь, когда обнаруживаю, что Деклан смотрит на меня, но сдерживаюсь. То, что горит в его взгляде, посылает мурашки по моей коже. Я не уверена, что когда-либо видела, чтобы Деклан так смотрел на меня, но это делает что-то сумасшедшее с моим сердцебиением.

Я иду по проходу, как преданный своему делу солдат, явившийся на службу. Деклан не сводит с меня глаз, вероятно, чтобы убедиться, что я не побегу к ближайшему запасному выходу. Что-то в его взгляде сегодня заставляет мой желудок чувствовать себя легким и пузырящимся.

…Или это из-за шампанского, которое бабушка предложила мне в последнюю минуту. Потому что ни за что на свете мой босс не даст мне бабочек. От одной этой мысли мне хочется кудахтать до самой крыши, как сумасшедшей.

Да, определенно шампанское. Я всегда была немного легковесом.

Деклан, как и я, стоит особняком. Не знаю, почему он не выбрал шафером одного из своих братьев, но я испытываю некоторое облегчение, учитывая отсутствие у меня вариантов подружки невесты. У меня не так уж много друзей. Не потому, что не хочу, а потому, что все время слишком занята работой. Кэл предложил мне надеть розовый костюм, но я отказалась, сказав, что розовый — не его цвет. Мы оба знаем, что это ложь. Но это казалось лучше, чем смотреть правде в глаза, что он мой единственный друг, о котором можно говорить.

Я останавливаюсь в начале прохода и поворачиваюсь к своему жениху с нерешительной улыбкой. Его челюсть сжимается, когда его глаза блуждают по мне, заставляя мою кожу покраснеть под его пристальным взглядом.

Его рука проводит по краю моей вуали. Я улавливаю легкую дрожь, которую он пытается скрыть, сжимая ткань в кулак. Деклан всегда ненавидел большие толпы. Что-то в них заставляет его нервничать, хотя он никогда не признался бы в этом ни одной живой душе.

Но я знаю, и эта тайна заставляет меня улыбнуться.

— Расслабься. Просто притворись, что их здесь нет, — шепчу я достаточно тихо, чтобы слышал только он.

Он не отвечает, поднимая вуаль над моей головой. Что бы он ни увидел, он дважды моргает.

— Все в порядке? — спросила я.

Его голова едва заметно качается.

— Ты хорошо выглядишь.

Какое бы жужжание я ни ощущала до кончиков пальцев ног, оно умирает быстрой смертью.

Я. Выгляжу. Хорошо? Он что, издевается надо мной? Он мог сказать что угодно — буквально, что угодно, — и это прозвучало бы гораздо лучше, чем хорошо.

Да пошел он. Я не провела пять часов в кресле салона, когда меня тыкали, тыкали и натирали воском, чтобы он сказал, что я хорошо выгляжу.

Как будто Деклан чувствует мои чувства, он хватает мой букет цветов и протягивает его кому-то. Обе его руки вцепляются в мои, удерживая меня на месте. Какое бы выражение ни было на моем лице, оно заслуживает предупреждающего пожатия. Вместо того чтобы позволить своему гневу взять верх, я нацепляю на лицо фальшивую улыбку и киваю священнику.