Я не мог его осуждать, я знал, что у разных Орденов есть всевозможные желания, которые мне никогда не понять. У меня, как у Гарпии, были свои. Я всегда слишком опекал тех, кто был мне дорог, до такой степени, что это могло свести их с ума. Но поскольку в мире у меня было только два человека, о которых я заботился, и один из них была Элизианской Парой с этим засранцем, только Билл должен был беспокоиться о том, что я буду кружить вокруг его дома, как сторожевой пес, если он когда-нибудь окажется под угрозой. Хотя даже когда я думал об этом, мои инстинкты кричали мне, говоря, что я буду рядом с Элис, несмотря ни на что. Если только мне не удастся вывести ее из своей системы, но как, черт возьми, я должен был это сделать?

Мистис обратил наше внимание на переднюю часть класса, а Леон распустил вокруг нас пузырь глушения, пока наш профессор объяснял следующую часть урока. Мои глаза расфокусировались, пока я слушал, и я почувствовал, как звезды притягиваются к уголкам моего сознания. Я поплыл в их объятия и вдруг очутился перед Королем, лицо которого менялось тысячу раз, становясь всеми, кого я знал, и множеством фейри, которых я не знал. Мое сердце бешено билось в груди, хотя я ощущал, что улыбаюсь ему.

— Добро пожаловать, преданный, — сказал он, его голос в этот момент был гравийным и мужским. Края видения были размыты, но мы находились в том, что казалось подземной пещерой, место, вырезанное магией земли, чтобы создать большое жилое пространство. Вокруг стояли мягкие оттоманки и длинный стол с кипами бумаг на нем.

Король провел рукой по моей щеке, и его прикосновения были теплыми, холодными, мягкими, грубыми. — Поклонись своему господину.

Я согнул колени, выполняя просьбу, и когда я повернулся, чтобы посмотреть через плечо, я обнаружил, что за мной стоят бесконечные члены Черной Карты с надвинутыми капюшонами. Они растянулись вдаль по туннелю, освещенному парящими над ними в воздухе светильниками, освещающими их янтарными тонами.

Мое сердце сжалось, когда мой взгляд остановился на девушке позади меня. Я узнал девушку из Авроры, ее черные волосы были коротко подстрижены, а в носу красовалось металлическое кольцо. Карла Блэкторн. Она улыбнулась мне, как будто хорошо знала меня, и я почувствовал, что улыбаюсь в ответ.

Видение изменилось, и передо мной оказалась книга в черном кожаном переплете, от которой до самого сердца исходило зловещее кольцо темной магии. На обложке были слова «Magicae Mortuorum». Я открыл книгу, не видя ничего за ее пределами, пока мой взгляд блуждал по непонятным мне словам, язык которых не был похож ни на что, что я когда-либо видел раньше. Я почувствовал глубочайшую тягу в своем нутре, которая говорила мне, что я должен найти эту книгу, должен расшифровать слова, смотрящие на меня с заколдованных страниц. Если я этого не сделаю, все будет потеряно.

Меня выдернули из видения, и Леон помахал рукой у меня перед глазами.

— Ух ты, ты совсем отключился. Ты что-то видел? — спросил он, и я нахмурился, пытаясь осмыслить то, что показали мне звезды. — Ты можешь доверять мне, — серьезно прошептал он.

Я покачал головой, поджав губы. Я не собирался делиться с ним своими видениями. Но, обдумав увиденное, я осознал, насколько это было важным. После всего, с чем мы столкнулись в конце прошлого семестра, сражаясь с Королем, используя против него Плащаницу и выясняя, насколько он действительно силен, я знал, что Леон имеет право знать об этом. Но опять же… я видел себя одним из Черной Карты, преклоняющимся перед Королем. Я не мог сказать ему об этом.

Мое сердце колотилось, пока продолжался урок, и я едва мог сосредоточиться, делая полусерьезные попытки попросить монету о реальном совете. Леон продолжал хмуриться на меня, словно хотел подтолкнуть меня к получению дополнительной информации, но, к счастью, он держал рот на замке. Когда урок закончился, я задержался, мне нужно было поговорить с Мистисом.

Профессор улыбнулся мне, когда последние ученики направились к выходу, и наложил заглушающий пузырь, чтобы дать нам возможность побыть наедине.

— Как дела, Габриэль? — спросил он, нахмурившись, что говорило о том, что он догадывается о том, что со мной что-то происходит. А поскольку он был хорошо знаком с Арканными Искусствами, то, вероятно и знал. Именно поэтому я никогда не лгал ему.

— Ужасно, — признал я. — Но у меня есть и хорошие новости. Я наконец-то получил доступ к своим дарам Зрения. Блокировка на мои дары снята, — летом я подумывал написать ему по электронной почте, но это привело бы к тому, что мне пришлось бы встречаться с ним для получения каких-то указаний, а я этого тогда не хотел. После восьми недель перерыва я наконец-то был готов разобраться с этим и работать с Мистисом, чтобы получить больше контроля над этой силой.

— Это замечательно, — сказал он, но без удивления, как будто он уже знал об этом.

— Я изо всех сил пытаюсь их контролировать. Я не могу прогнать некоторые видения, в то время как другие я едва могу удержать хотя бы на секунду. Я не знаю, как этим управлять. Иногда, если я сосредоточусь, я могу получить небольшое представление о тех, кого я знаю достаточно хорошо, но в остальном… — я покачал головой. После ночи в «Серпенсе» я провел последнюю неделю лета с Биллом, и он позволил мне практиковаться на нем, но каждое видение, которое приходило ко мне, ускользало, как вода сквозь пальцы. Разве что звезды хотели показать мне трахающихся Элис и Леона, видимо, или как мир катится к чертям, когда дело касается Короля. Но я не мог понять, что мне показывают, как ни старался.