Харизма Реджинальда была еще сильнее, когда она поразила меня, заставив обратить внимание на его мощную осанку и на то, как его золотые волосы переливаются бесчисленными бликами.

Мои губы подергивались от удовольствия, когда их дары разбивались о мою волю, словно волны, пытающиеся обрушить скалу из чистого железа. Потому что ни в одном из них не было ничего, что могло бы отвлечь меня от моего Льва.

Мой взгляд остановился на Леоне и с голодом прошелся по нему. Я была уверена, что он даже не использовал свою Харизму, его вера в нашу связь позволила самодовольной ухмылке приподнять уголки его рта.

Я внезапно бросилась к нему, обхватив его шею руками и запустила пальцы в его прекрасную гриву золотистых волос.

— Мой Лев, — прорычала я по-собственнически, глядя в его глаза с серебряной оправой с глубочайшим чувством уверенности.

Какие бы сомнения у меня ни были по поводу того, что произошло с этой связью, я точно знала, что звезды были правы в одном: он был предназначен для меня, а я для него. Я чувствовала это в его крепких руках, обнимающих меня, и в тепле его плоти на моей коже. И я чувствовала это в том, как колотилось мое сердце и как моя душа царапалась о поверхность моей плоти, словно желая соединиться с его душой.

Леон мурлыкал, наклоняясь, чтобы поцеловать мои губы, а Львицы принялись восторженно аплодировать.

Я засмеялась, разрывая поцелуй, и оглянулась на семью Леона, которая выжидающе смотрела на нас. На мгновение я испугалась, что они на самом деле не собираются уходить, и что это притязание было чем-то, что они хотели увидеть. Но прежде чем я успела задать этот неловкий вопрос и заявить о своем абсолютном отказе участвовать в этом, они все сделали шаг к выходу.

Каждый из них сделал паузу, чтобы прижаться к нам, когда они уходили, и я не могла не ухмыльнуться, глядя на выражение абсолютной радости на лице Леона.

Дверь за ними захлопнулась, и я посмотрела на Леона, когда мы, наконец, остались одни, впервые с тех пор, как покинули поляну в Железном Лесу.

— Ты в порядке? — спросил Леон низким голосом, проводя пальцами по моему лицу.

Я открыла рот, чтобы сказать «да», предложить ему самый обычный ответ, самый простой, который позволил бы мне упасть в его объятия и похоронить свою боль под его светом, но это было нечестно. Я должна была ему большего. Он заслуживал иметь каждую частичку меня сейчас, а не только отфильтрованные части.

— Я не знаю, — призналась я. — Это… все слишком. И то, как другие Короли отреагировали на то, что мы связаны… — на мгновение в моих глазах поплыли слезы, и Леон нахмурился.

— Мне жаль, — вздохнул он, протягивая руку, чтобы смахнуть слезу с моей щеки. — Я не хотел заманивать тебя в ловушку или сажать на цепь. Я знаю, что ты бы не сделала этот выбор, если бы звезды не вынудили тебя к нему, и…

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его, чтобы прервать эту мысль. — Никогда не думай, что ты недостаточен для меня, Лео, — прорычала я. — И ни на секунду не думай, что я выбрала тебя только потому, что звезды заставили меня это сделать. Я выбрала тебя гораздо раньше. Ты был моим уже давно. И мне жаль, что я не давала тебе этого понять. Прости, что заставила тебя почувствовать, что я использую тебя только ради радости, которую приносит мне твое общество. Я хочу, чтобы ты знал всю меня. Обладал мной полностью. Все и вся, что ты хочешь знать — твое. И я твоя. Неважно, выбрали звезды это или нет.

Леон застонал, когда снова поцеловал меня, его рот был горячим и нуждающимся в моем, он взял мое лицо в свои руки, и я расплавилась в нем с колотящимся сердцем.

— Прости, что я был таким упрямым, — сказал он, оторвавшись от меня. — Что я не хотел слушать твои причины, по которым ты скрывала от меня что-то. Думаю, я просто всегда чувствовал себя наименее важным человеком в своей семье, и мне вдруг показалось, что я проиграл в соревновании за тебя. Как будто все, чем ты делилась с Райдером и Габриэлем и что скрывала от меня, означало, что ты не испытываешь ко мне таких сильных чувств. Но я был идиотом.

— Ты был, — согласилась я с улыбкой. — И я тоже, потому что не доверяла тебе раньше.

Он снова поцеловал меня, и в моей душе разлилась легкость от того, насколько правильно было чувствовать себя в его объятиях. Он был солнцем, а я луной, но вместо того, чтобы кружить друг вокруг друга, мы наконец-то нашли способ соединиться, и теперь, когда мы это сделали, нас больше никогда не смогут разлучить.

— Ты собираешься рассказать мне, что это за притязание? — спросила я, когда рот Леона переместился на мою шею.

— Это традиция Львов, — объяснил он. — Но ты не Львица, так что ты не обязана делать это, если не хочешь. Нам не нужно спариваться по-Львиному, мы уже сделали это по-своему.

— Может быть, я хочу сделать тебя своим во всех отношениях, — поддразнила я.

При этом признании в груди Леона раздалось урчание. — Ты уверена?

— Расскажи мне, чем вы занимаетесь.

Он широко улыбнулся. — Мы занимаемся борьбой.

— Борьбой? — спросила я со смехом.

— Да. А потом, когда я прижму тебя к себе, ты подчинишься мне душой и телом.