Шрифт:
На лестнице я столкнулся с нашей соседкой – тетей Дашей или Машей, не помню точно ее имени. Она поливала цветы на подоконнике и напевала какую-то песню. И что-то показалось мне странным. Не в голосе и не в тексте… Я прислушался повнимательнее, но все равно ничего не понял. А потом, когда тетя Маша-Даша пару раз кашлянула, меня словно током шарахнуло. Эхо! Ведь в нашем подъезде, если на первом этаже чихнуть, то на пятом слышно будет. А когда тетя Маша-Даша полушепотом напевала про «площадь цветами полна» [1] , эха не было.
1
Имеется в виду песня Аллы Пугачевой – «Миллион алых роз».
– Доброе утро! – обратился я к пожилой женщине. Эхо отразило мои слова, и я убедился, что в подъезде не началась аномалия.
– Утро? День уже! – обернулась ко мне бабуля.
– А это не вы сейчас тут пели, теть… Аш? – осторожно поинтересовался я.
– Да? – удивилась та. – Неужели это я вслух? Господь-то слухом обделил, только про себя решаюсь.
– Ясно. Хорошо, до свидания.
Я буквально вылетел из подъезда. Ужас, и сегодня с моим разумом происходит что-то неестественное. Вчера эти отдельные фразы урывками, а сегодня – песня… И все как будто происходит в моей голове. Я быстро шел по улице, стараясь собраться с мыслями. И тут буквально из-за поворота на меня налетел какой-то парень в костюме.
– Простите, – бросил он, а потом тем самым полушепотом: – Смотри, куда прешь, идиот.
Я хотел было огрызнуться, но вдруг понял, что при последних словах его рот не открывался. Эта фраза словно прозвучала у меня в голове… Черт. Теперь я был уверен – человек не может так говорить, вернее, ухо не так воспринимает звуки живого голоса.
Мимо прошла женщина в темной куртке.
Опять домой пьяный приползет, скотина. А вот говорила я ей, выходи за Митеньку, хороший мальчик. А она – любовь, любовь. Вот и мучайся теперь с пивом и бабами.
Я в панике побежал к мусорным бакам. Возле них стояла девушка, нервно теребившая пакетик с отходами.
Как же сказать о результате теста? Как он отреагирует?
Бросив мусор в ближайший бак, я развернулся и опрометью бросился к булочной. И когда пробегал мимо группы людей, стоящих у газетного киоска…
Я выключила утюг?
Надо бы незаметно намекнуть ему про таблетки…
До зарплаты еще две недели…
Надо позвонить жене и…
В голове пронеслись выученные вчера слова водителя. Я спятил, спятил. Стараясь не поддаться панике, домчал до нужного магазинчика. Внутри, к счастью, никого не было, кроме заспанной продавщицы.
– Деревенский батон, пожалуйста, – выпалил я.
– Угу, – буркнула она. – Какой хорошенький, потискать бы.
Я в ужасе уставился на тетеньку, уже готовый бежать отсюда на край света. Едва она положила на прилавок батон, быстро расплатился и сломя голову вылетел за дверь. Я так спешил, что запутался в собственных ногах, споткнулся о бордюр и полетел на землю. Повезло: упал прямо в мягкую мокрую траву и так и замер, тяжело переводя дыхание. Что за фигня такая? Я пойду в больницу. Правда-правда, наплюю на страх врачей и пойду. Только, пожалуйста, пусть все пройдет. Пожалуйста, пусть все пройдет и станет как прежде…
– Вставай. Простудишься, – раздалось где-то совсем рядом. И словно нигде одновременно. Голос был мелодичный, бархатный и какой-то… нечеловеческий.
– Поднимайся, говорю. Трава же мокрая.
Легко сказать. Для начала я поднял голову. Передо мной сидел серый кот с лоснящейся шерстью и смотрел на меня глазами, похожими на два бирюзовых камня.
– Если будешь так валяться, то подумают, что ты пьян или сошел с ума, – вновь прозвучало в голове.
– Я сошел с ума, – сказал я, похоже, вслух и приподнялся на локтях. Но кот не спешил уходить и, по-видимому, совсем меня не боялся. – Котик, у меня в голове какие-то голоса.
– Я тебе не котик, – мне показалось или при этом животное слегка фыркнуло? – И голос мой не какой-то…
Ну все, приехали. Конечная станция – желтый дом. Я разговариваю с котами. Ну, пока только с одним. И самое страшное, что он мне отвечает. Вот и пришла моя смерть?
– Люди и от простуды умирают. Они такие нежные существа, – раздалось в голове.
– Откуда… Что вообще такое творится? – я вновь бухнулся на землю.
– Слухи не врут, Слышащий – еще совсем ребенок. И о чем только думала Ида?
– Ничего я не ребенок! Нашел что сказать, мне и так плохо, не видишь, что ли? – я окончательно убедился, что голос в моей голове принадлежит этому коту.
– Люди такие неблагодарные, – опять фырканье. – То, что с тобой произошло, – огромная честь и делает тебя почти равным нам. Почти. И то, что я с тобой разговариваю, тоже большая привилегия.