Почти в полночь Даня заходит в номер, громко хлопнув дверью. Вижу его, и внутри резко все сжимается от страха. Левин жутко пьян, просто дико. По-моему, у него даже глаза в кучу. Боже, лучше я переночую на диване рядом со стойкой регистрации…

– Иди сюда, – рычит Даня, смотря на меня чёрными от злости глазами.

– Не надо, Дань.

– Сюда иди, сказал!

Он в два шага добирается до центра комнаты, а я забиваюсь в угол. Боже, я должна было предвидеть это! Нужно было уйти…

– Дань, пожалуйста! – закрываюсь руками, когда он нависает надо мной всем своим телом и бьет в стену кулаком рядом с моей головой. – Пожалуйста…

– Дура, я тебя не ударю. Это у тебя нет моральных принципов, а у меня есть.

Сказав это, он резко дергает меня за руку, я вскрикиваю, но Даня уверенно тащит к столу, задирает мой сарафан, швыряет меня животом на стол, вынуждая прогнуться. Буквально секунда, и его ладонь со свистом приземляется на мою ягодицу, оставляя чувство жжения и выбивая крик из горла.

– Чего тебе не хватало, а? – он стягивает мои трусы вниз и шлепает ещё раз, уже сильнее. – Не так развлекал? Подарки плохие дарил? Трахал мало? Что, блть, тебя не устраивало?

– Даааань…

Он шлепает ещё, а потом сжимает попу ладонями и наваливается на меня.

– Что у него в трусах такого особенного, а? Расскажешь? Понравился тебе чужой член, да, Анечка?

Ещё и ещё шлепает. Кожа горит под его ладонями.

Все заканчивается резко. Он просто отпускает меня, поправив задранный сарафан и отходит.

Даня молча раздевается и ложится на постель, предварительно выключив свет в комнате. Я стою на том же месте, где была, и не знаю, что делать дальше. Уйти, не трогать его больше? Просить прощения, умолять забыть все? Что выбрать?

Я ложусь рядом с ним, за его спиной. Осторожно заношу руку и подушечками пальцев дотрагиваюсь до его позвоночника. Медленно, очень медленно веду вниз, ощущая горячую кожу и желая трогать каждый ее миллиметр. Не могу отпустить его, слишком больно представлять, что его больше не будет у меня…

Даня не реагирует, но когда я проделываю все это во второй раз, резко разворачивается и за талию прижимает к себе:

– Как ты могла, Ань? Как тебе вообще не было противно, когда он трогал тебя? Разве я плохо с тобой обращался, скажи? Плохо я тебя любил?

Я закусываю губы, боясь разрыдаться.

– Я хотел, чтоб ты только моей была, понимаешь? Делал бы все, что захочешь, как захочешь. Но только я, чтоб никто другой и пальцем не тронул, ясно?

Тупо киваю, не в силах и слова произнести. Не понимаю, есть ли ещё хоть один шанс, но тянусь и целую. И он неожиданно отвечает. Моментально с меня исчезает ночная сорочка, а потом Даня тянется к тумбочке, слышу треск и шелест фольги, проходит несколько секунд, и Даня врезается в меня на полную мощность.

Я ору на весь отель.

– Кричи, Анечка, кричи, может, научишься, что стонать от своего парня надо, а не от чужого.

Он грубый, злой, резкий. Все, что он делает, на грани. Но я не чувствую боли или какого-то дискомфорта, мое безумие граничит с таким сильным удовольствием, что приходится ногтями царапать его плечи.

Даня ускоряется, почти доводя до пика, но резко обрывает все, и тело ноет, требуя закончить начатое. Я хнычу и что-то бормочу, но Лёва, судя по всему, этого и добивался. Довести до пожара, но не дать кончить.

Он хватает за шею и целует, но это больше похоже на укус хищника. Лёва никогда не был таким. Он страстный, но всегда все делает намного нежнее, чем сегодня.

– Даааань…

Я сажусь перед ним на колени и наклоняюсь, возбуждаясь от того, какой он сегодня. Я хочу этого сама и знаю, что он тоже хочет.

– Ты ему тоже делала это, да? – неожиданно спрашивает.

– Нет.

– И на том спасибо. Давай, Аня, покажи, как ты умеешь.

Эта ночь должна быть долгой, потому что нам вдвоём слишком горячо, и просто так мы не остынем.

Он заваливает меня на кровать, продолжая то, что было начато между нами. Раздвигает ноги коленом и снова заполняет собой. Во всех позах, по-всякому. Я кончаю в каждой, кричу без стеснения, царапаю его, кусаю… Хоть Лёва и грубый со мной сегодня, он не хочет причинить боль намеренно, поэтому после моего очередного оргазма, когда на глазах выступают слёзы, сразу спрашивает:

– Больно, Ань?

Мотаю головой.

– Точно?

– Да.

– А что тогда?

– Прости меня.

Он резко зависает надо мной и вдруг перекатывается на спину. Я не готова разрывать контакт, нет, пожалуйста, Даня, не заканчивай все так!