— Так ты у бабушки? А чего ко мне не заехала? Рядом же! — пошутил я.

И в самом деле, по меркам Сибири тысяча километров — это недалеко.

— Нет, я в Уфе! Что ты! Я бы сразу приехала, я соскучилась, — испугалась шутливого упрёка Светлана, и закричала так, что поморщился не только я, но и Ким, слушавший разговор. — Я жалею что уехала! Тут скучно без тебя!

— Да шучу я! Ну спасибо за подарок, буду мед твой есть, тебя вспоминать, — прервал оправдания я.

— Мед бабушкин, это не моя идея, просто я про тебя тёте Рае рассказывала, о том, что ты на форум молодежный в Москву поедешь и как в Венгрии был, ну и про спорт. Она тобой очень заинтересовалась, а потом мед и дала! Тетя только что вернулась оттуда из Алтая, они вместе с дядей Мишей ездили, ну дядя Миша по своим делам, а тетя ещё и в деревню к маме заехала, — несколько несвязно сказала Светка. — Она нам привезла, а я тебе подарок решила сделать!

Ким, при слове тетя Рая и дядя Миша замер как суслик, он не дурак и понял, о ком идёт речь.

— Как вы там вообще? — спросил я для разрядки обстановки.

— Нам квартиру дали, огромную, в таком шикарном доме! Тётя Рая помогла. А так хорошо, правда, мама жалуется, что к ней теперь в поликлинике, где она работает, по-другому относятся, разные просьбы там. А мама этого не любит, я удивляюсь, как она на квартиру согласилась, — начала рассказывать Светка и тут же вспомнила причину своего звонка.

— Так вот, тебе посылку надо забрать в крайкоме КПСС, она уже у вас там, это тоже тётя Рая организовала доставку, почтой долго, я бы не успела. Только посылка тяжёлая. И да, я тебя с победой поздравляю на чемпионате края по боксу! — сказала моя бывшая подружка.

— Ага, спасибо! Мне мопед подарили за победу! — похвастал я.

Мы ещё пару минут поговорили и попрощались. Стою, смотрю на Николая Сергеевича и вижу некоторую задумчивость в его глазах.

— А ты не спросил, у кого именно забрать надо посылку? — напомнил он.

— Да спрошу в приёмной, — отмахнулся я.

— И посылка тяжёлая, давай-ка я с тобой туда съезжу, чтобы тебе по автобусам не таскаться, да и быстрее я узнаю, у кого твой груз, — предложил Ким.

Я не дурак отказываться и после уроков едем в Крайком КПСС на служебной машине директора. Вот не хотел же я светиться, думал, спокойно доживу до Перестройки, продам, пару месторождений золота, вернее, сведения о них, уеду за границу…

— У тебя со Светланой серьёзно всё? — осторожно спросил директор с переднего сиденья.

— Да мне всего семнадцать, а ей восемнадцать, какое серьёзно, — осторожно сказал я. — Мне ещё в армию идти служить.

— Можно поступить в институт, где военная кафедра есть, — напомнил Ким.

— Там видно будет, — не стал раскрывать все планы я, а уж тем более хвастаться.

Светка на новом месте, думаю, скоро найдёт себе ухажёра и от меня отстанет. Доехали быстро, и внизу милиционер-охранник не стал нас задерживать. Кима он знал в лицо, и по имени-отчеству. Я вспоминаю, что наш директор был заведующий отделом студенческой молодежи Красноярского крайкома ВЛКСМ. Николай Сергеевич заглянул к кому-то в кабинет и, выйдя, сказал:

— Представляешь, у Федирко твой груз!

Заходим в приемную первого, там только секретарь, работает телевизор, показывает программу для сельчан.

— Посылка у Павла Стефановича в кабинете, а его нет, он уехал на комбайновый завод, а потом на судостроительный, — обломала нас секретарша первого, немолодая женщина, но следящая за собой. — Я могу позвонить ему и попросить разрешения вам её отдать, ключ у меня есть.

— А куда позвонить, — спросил я, — если он в пути?

— Так у него «Алтай» третий же стоит в машине! — сказала секретарша.

— Это радиотелефон такой, к олимпиаде модернизировали, можно звонить человеку в дороге, — пояснил мне Ким.

«А то я не знаю! Я вам про сотики столько могу рассказать», — подумал я.

Через десять минут секретарша с трудом выносит мне натуральную посылку, аккуратно зашитую тканью. Вижу, и Киму, и тетке интересно, что там внутри. Вздыхаю и начинаю распаковывать груз. Там два самодельных изукрашенных выжигом и резьбой деревянных туеска с мёдом, гречишный, липовый и стеклянная литровая баночка меда от бабушки, написано «Разнотравье», карандашом от руки на банке. Кроме порядка трёх кг мёда, в посылке лежит фотография в рамочке, на фото Светка. Явно в студии делали, качество хорошее, девушка в синем платье, и голубых туфельках. На обратной стороне подпись для меня. Ещё колбаса в вощёной бумаге, много, чак-чак, явно самодельный, и письмо.

— Куда столько мёда? — вслух спросил я, ведь к мёду я отношусь спокойно. — Возьмите в подарок, может Павел Стефанович или гости его съедят. Мне много.

— Ну не знаю, спецпочтой для тебя доставили посылку, а ты отдаёшь, — засомневалась секретарша, разглядывая такого интересного меня.

Я её прекрасно понимаю, использовать первого секретаря крайкома как передаточное звено это… это впечатляет.

В машине читаю письмо и хмыкаю — колбаса оказалась конская, любопытно будет попробовать, а чак-чак от бабушки со стороны отца. В письме обычные глупости — она готовится поступать в МГУ, наш школьный аттестат ей выдали перед отъездом в апреле. Так что делать ей в Уфе нечего. Скучает, и надеется встретиться в июле в Москве, она поступать будет, а я приеду по молодёжным делам. Надо ответ накарябать. А вообще ничего к ней не чувствую. Так, молодое упругое тело, смазливое личико, незлобный, спокойный характер, любит шутки и, главное, смеется над моими остротами. Что-то многовато достоинств. Вот не собираюсь я жениться совсем! И с детьми я нанянчился.