— А ты? — сжалась я.

— Я? Ты дура совсем?! Я, в отличие от тебя, думать могу не только о себе! Сказала, что он может катиться ко всем чертям.

— …А он?

— А он заржал! Говорит, типа, пошутил я! Потом велел ехать на новую точку и по пути интернет-заказ на адрес завезти. Я без всякого взяла пакет и поехала. А на хате меня менты хлопнули.

— Незаконная торговля что ли?

— Ага. Незаконная… — зло усмехнулась она. — В заказе не оказалось вейпа! Только коробочка, набитая бумагой и два пакетика герыча, общим весом в пять граммов.

Я зажала рот рукой, попятилась, пока не упёрлась спиной в холодную стену.

— Мне теперь семёрка светит, Слав! Семёрка!

— Но… Подожди, ты ведь… Это же явно Толик тебя подставил! Ты сказала об этом следователю?!

— Я что, на дуру похожа?! Если я начну на Толика гнать, то он-то найдёт способ соскочить, а вот я… Ты просто представь, что он со мной потом сделает? Я же не могу, как ты — в пустоту сбежать, мне Семёна из интерната вытаскивать надо!

Я обессиленно сползла по стене на корточки.

— Нет, всё-таки бессмысленно скрывать, Вер! Надо говорить, как есть. Следователь же не дурак, и сам должен понимать, что раз наркоту нашли в заказе, то и шмонать надо в первую очередь Толика!

— Конечно он понимает! Или ты думаешь, если Толик наркотой промышляет, то менты не в курсе? Да всё они знают, поэтому и не трогали раньше. А в этот раз Толик решил отомстить, вот и всё! Разозлила его ты, а под раздачу попала я!

Надолго замолчали. Я была просто прибита. Уничтожена. Семь лет! Семь! А потом волчий билет наркоторговки на всю жизнь. А Семён так и вырастет в детдоме.

— Вер, прости… Я же вообще не думала, что так получится! Я не виновата! Я сама попала, мне же пушкой угрожали! Я же понятия не имела, что этот гад в дом за мной попёрся. Да я… Да если бы я знала, что так всё выйдет… — по щекам частыми каплями покатились слёзы. — Я бы вообще без слов дала пацанам, да и всё. Хоть втроём, хоть вдесятером — лишь бы не случилось всего вот этого… Но я же не знала, что так всё получится, Вер!

— Семь лет… — будто не слыша, в отчаянии повторяла она. — Семь…

— Следователь сказал, что я могу тебе помочь. Как?

Она увлекла меня в дальний угол камеры, прижалась губами к уху:

— Он согласен замять вопрос за сотню косых. Просто бабло, Слав. Всего сотка. Он сначала вообще про две говорил.

— Вот же сука…

— Ты моя единственная надежда! Единственная связь с волей! Больше этот гандон не разрешит никому разглашать!

— Да, но я даже не представляю, где их взять!

— Можно попробовать к Толику сходить.

— Чего?!

— Я понимаю, что звучит дико, — схватила она меня за руку, — но послушай, он же готов был ссудить мне за нежданчик с тобой, значит, у неё есть бабло! Это уже чисто я отказалась. Он поэтому и психанул, между прочим! Но если ты сама к нему придёшь и попросишь…

— Я не проститутка!

— А я не хочу сидеть из-за тебя!

Обиженно разошлись по разным углам.

— Одна минута, — заглянул в окошко провожатый.

— Ну просто как вариант, Слав! — заревела Верка. — Я просто накидываю варианты! Просто сходи к нему, извинись и согласись на его условия. Один раз, Слав! Всего один! Скажи, что я ему потом с процентами отдам, верну всё до копейки — мне бы только выбраться!

Громыхнула, открываясь, дверь.

— Слав, пожалуйста! — закричала Верка мне в спину. — Помоги! Я не могу в тюрьму, ты же знаешь! Без меня Семён просто не выживет!..

Следователь ждал меня в кабинете.

— Обсудили?

— Обсудили, — не поднимая глаз прошипела я. Адски хотелось плюнуть в него.

— И?

— Это очень много.

— Ну знаете, девочки! — развёл он руками. — Вы не на базаре, чтобы…

— Не в этом смысле! — испугалась я. Показалось, что сейчас он психанёт и вообще всё отменит. — Просто я не могу вот так сразу. Нужно время, чтобы собрать.

Он поднялся и, оправив форму, деловито направился к выходу. Возле двери остановился.

— Две недели у тебя.

— Мало. Послушайте, я всё сделаю, но две недели, это реально мало!

— Придётся поднапрячься, — безразлично пожал он плечами. — И не вздумай болтать, иначе вместе у меня по этапу пойдёте.

Из отделения я сразу же рванула в «Энимал-СПА», но меня не пустили.

— Дядь Саш, ну вы же знаете, что я ничего такого… — стоя на пороге, едва сдерживала я слёзы обиды, но охранник лишь с деревянным лицом смотрел в пол. — Ну хотя бы просто сумку мою принесите!