– Никому не говори.

– Отлично… – Ромал пожал плечами, откинулся назад и скатился по кожаному сиденью, как по снежной горке. – Почему бы и нет? Вполне себе нормальное поведение дочери известнейшего питерского адвоката. Проблем с ментами ведь не будет, правильно?

– Чтобы ты знал, меня еще ни разу не останавливали.

– На этой неделе, – вставил Артур.

– Слушай, если не устраивает, сам за руль садись.

– Да ты смотришь на меня, а я две твои головы вижу. Мне и одной хватает, а тут пара, как в фильме ужасов! А вообще, знаешь, интересно, за что меньше дадут: за управление автомобилем без прав или за вождение в состоянии алкогольного опьянения? Ну же, вортако, ты ведь у нас будущий юрист, что посоветуешь?

Костя промолчал. Происходящее было нереально странным. Он ехал с детьми самого Марка Селиверстова. Ехал в «Порше»! И не планировал сравнять их с землей, а, наоборот, общался с ними, как с друзьями.

– Ты чего завис? – Артур обернулся. – Вспоминаешь Уголовный кодекс?

Ромал почесал саднившую рану на подбородке и ответил:

– Там столько этих кодексов, что мозг сломается.

Блондин усмехнулся и вновь повернулся лицом к дороге – непристегнутый, громко болтающий и отвлекающий сестру, веселый и совершенно спокойный. Как можно было отказаться от такой жизни? Жизни без правил. Жизни, где имя открывало любые двери и приносило больше плодов, чем труд и амбиции? Костя смотрел на Алину, на Артура и не представлял, что могло причинить им боль, сбить с пути, смешать карты.

Неприкосновенные – так он их окрестил.

А потом отвернулся и не проронил больше ни слова.

Алине пришлось заплатить охраннику, чтобы он пропустил всех троих в общежитие. Бедняжка тащила Артура за руку, как упрямого барана! А он все норовил пробежать по коридору и постучать во все двери, словно маленький ребенок. Ромал плелся за ними, ступая точно по их следам, играя в квест, созданный пьяной фантазией, и смеялся, когда Артур вырывался из рук сестры и собирался постучать в чью-то дверь. Один из таких его смелых порывов закончился тем, что он не удержался, упал и налетел щекой на дверную ручку. Алина вскрикнула, Костя затормозил с поднятой ногой, боясь наступить на воображаемую лаву. А Артур застонал и распластался на грязном линолеуме, будто советский пестрый ковер.

– Пардон, – прокряхтел он, – кажется… у меня что-то… жопа.

– Ну что с тобой не так? – встревоженно воскликнула девушка. За дверью кто-то зло выругался, и шатенка поспешила поднять брата с пола. – Больно?

На покрасневшей щеке виднелась толстая красная царапина. Крошечные капельки крови уже выступили наружу, и девушка заботливо коснулась их рукой.

– Балда.

– Шрамы украшают мужчин.

– У тебя прошлые еще не сошли.

– Чем их больше, – со знанием дела сказал Артур, – тем лучше. – Взмахнул рукой и увидел алые пятна, проступившие на перебинтованной ладони. Грусть мгновенно вытеснила гордость и напыщенную самовлюбленность. – Кажется, швы разошлись.

Алина цокнула, а Костя подошел ближе и тихо спросил:

– Может, в травмпункт надо?

– Давай лучше «Скорую помощь» вызовем. Мало ли что еще случится, пока мы дойдем до вашей комнаты. – Алина в отчаянии огляделась. – Долго еще?

– До конца коридора.

– А раны где можно промыть?

– Вот здесь, – Ромал указал на дверь, выкрашенную в белый цвет. – Там есть раковины и жидкое мыло. Принести полотенце?

– Не нужно. Вы ведь в 602-й живете?

Костя кивнул и проследил за тем, как девушка потащила за собой шатающегося из стороны в сторону брата. Кто бы с ним так возился? Семья у Ромала была большой. Вот только никто в ней не приходил друг другу на помощь, несолидно это. Мужчина должен справляться с проблемами самостоятельно, а женщина – помалкивать. Вот и вся наука о счастье.

Алина усадила Артура на табурет и включила воду. Пришлось подождать пару минут, так как она была желтоватого цвета. Девушка промыла свежую рану на щеке. Потом размотала окровавленный бинт и поморщилась, увидев разорванную кожу.

– Ох, – зашипела она, – с тобой не бывает иначе.

– Я проблемный ребенок.

– Ты точно ребенок, тут не поспоришь.

– Мне, кроме тебя, и позвонить-то некому, – неожиданно признался Арт.

– Не говори чепухи. Подставь руку под воду, давай, она прохладная. – Впервые брат с ней не спорил. Зажмурился от боли, но ничего не сказал. – Сейчас обработаем зеленкой. Ты ведь не выкинул мамину аптечку? Поднимайся! Нужно привести тебя в порядок, балда.

Алина закрыла воду, вытерла руки о штаны, а Артур вдруг встал с табурета и обнял ее – так крепко, что у девушки перехватило дыхание.

– О господи, – рассмеялась она, – ты чего?

– Я соскучился.

– Ты пьян.

– От тебя домом пахнет.

– Ну естественно, я ведь живу там.

– Тут постоянно чем-то воняет. Несет то из кухни, то из душевых, – пожаловался Артур и отстранился от сестры. – От меня, наверное, тоже уже воняет.

– Разве что алкоголем. Пойдем! Мне рано подниматься.

Когда Селиверстовы зашли в комнату, Даня лежал на кровати с открытыми глазами, а Костя расхаживал с оголенным торсом. Он обернулся и криво улыбнулся:

– Я ведь тебя не смущаю?

– Меня? – не поняла Алина, а потом прикрыла рукой рот и воскликнула: – О боже! У тебя тоже есть соски?

Ромал споткнулся на ровном месте и почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он в растерянности пробормотал:

– Теперь я и сам смутился.

А девушка рассмеялась. Она взглянула на Даню, точнее, на его голубые глаза, так как только они торчали из-под одеяла, и махнула рукой: