– Берите по две, – прорычал Яйцерик.

Он первым схватил невидимыми руками две ракетки. Одну направил на Яйцедока.

– Ты со мной? – спросил он.

– Я… Я… – залепетал Яйцедок.

Ракетка начала светиться.

– С тобой, с тобой! – поспешил воскликнуть Яйцедок и взял две ракетки, показал их Яйцерику, мол, вот, весь готов к труду и обороне, а также ко всем остальным превратностям судьбы.

Мы тоже взяли по две ракетки. Я нащупал на рукоятках кнопочки. Ну, в общих чертах принцип ясен. Осталось посмотреть, как именно они работают на яйцах.

– Яйцерик! – заорал Джон. – Мне надоело ждать. Считаю до трёх яиц, а потом мы поджарим всех, кто в доме.

– Папа, пожалуйста! – завизжала в ужасе Яйцерина. Теперь до неё, кажется, дошло, с кем она спуталась и какие неприятные могут быть последствия.

– Сколько их? – тихо спросил Яйцерик.

– Пятнадцать, – сказал я. – Плюс Джон и Яйцерина.

– Ра-а-аз яйцо! – крикнул Джон.

– Яйцедиана, ты выйдешь первой. Это их отвлечёт, – сказал Яйцерик. – Яйцедок, Яйцефиона – позиции у окон. Как только выходит Яйцедиана – стреляйте.

– Есть! – сказала Фиона.

Яйцедок молча покатился к окну.

– Не заденьте Яйцерину, – прошептал Яйцерик. Ракетки у него в руках слегка дрожали.

– Два-а-а-а яйцо! – крикнул Джон.

– А мы чего делаем? – спросил я.

– Мы с тобой, Костя Старательное Яйцо, выбегаем сразу же, как Яйцедок и Яйцефиона откроют огонь. Выбегаем и кладём их всех. Без жалости. Всех, кроме Яйцерины. Она – всё, что у меня осталось…

– Да я понимаю, чего ты начинаешь…

– Да пребудет с нами Яйцо, – вздохнул Яйцерик.

– Три-и-и яйцо! – крикнул Джон.

– Погнали! – сказала Диана и, распахнув дверь, шагнула наружу, пряча ракетки за спиной.

Платье с неё категорически сползло при этом, и я позавидовал виду, который открылся яйцам. Впрочем, они один хрен ничего не понимают. Ворон зато понимал.

– Порррррнуха! – заорал он, носясь в воздухе кругами. – Поррррно-перррррестрррррелка!

Фиона и Яйцедок нажали на кнопки своих ракеток одновременно. Я увидел, как ряды колечек улетают в окна. Кто-то заорал снаружи, послышались характерные хлопки – яйца взрывались.

– Вперёд! – крикнул Яйцерик.

Он выкатился наружу, я – за ним. Оценить обстановку хватило секунды. Из пятнадцати яиц осталось тринадцать, два других обратились в лужи с плавающими в них осколками скорлупы.

Я прицелился в Джона, нажал кнопку. Колечки полетели, но Джон отшатнулся в сторону и выстрелил по мне. Я, стиснув зубы, остался на месте. Ну и не зря. Действительно, щекотно и ничего больше.

– Получайте, ублюдки, – проворковала Диана и, выставив перед собой ракетки, открыла огонь с двух рук сразу.

Фиона и Яйцедок палили из окон. Яйцерик в мгновение ока застрелил два яйца. Вот в него полетел колечечный луч. Я быстро заступил ему дорогу и выстрелил в ответ. Яйцо с надписью «АУЕ» взорвалось.

– Вот они! – сотряс землю громовой голос. – Настал час расплаты!

Я поднял взгляд, и челюсть у меня отвисла. Этот голем был высотой с девятиэтажку. И ладно бы он был один, но их было трое, и все они шагали к нам.

Я первым направил на ближайшего голема ракетку и пустил луч колечками. Луч летел медленно, будто слыхом не слыхивал, что есть такая «скорость света».

– Умри! – гаркнули в левое ухо.

Повернуться я не успел. Успел только поймать затылком бейсбольную биту. Прихвостни Джона сообразили, что их страшное-опасное противояичное оружие на нас немножко не работает, и начали импровизировать. Сила удара у яйца была смешной, однако моему многострадальному позвоночнику этого хватило. Вскрикнув, я упал на колени и оказался лицом к яйцу с крашеным яйцом.

– Не надо было тебе связываться с семьёй Джона Ячменное Яйцо, – прошипело яйцо и размахнулось битой.

Пока оно размахивалось, я увидел, как луч долетел до голема и угодил ему прямо в грудь. Яйцо, в которое он попал, засветилось ослепительно белым светом и взорвалось. Силой взрыва повело остальные яйца, голем покачнулся.

– Ура! – заорал я хором с вороном, который над битвою кружил.

Словно подтверждая, что, безусловно, ура, мне в лоб прилетело битой. Подавившись криком, я упал на бок.

– Что же ты никак не сдохнешь? – заорало яйцо, вновь поднимая биту.

– Не умею, – пожаловался я. – Учусь-учусь, а толку – хрен…