Я размышляла о том, страдала ли мать Лоры от клинической депрессии и была ли эмоционально незрелой. Кто бы не страдал от депрессии и не получил бы эмоциональную травму, находясь под гиперопекой родителей и под влиянием агрессивных братьев? А потом еще и брак с мужчиной, который не хотел на ней жениться, который, возможно, эмоционально и физически издевался над ней, отвергая и игнорируя. Родители отказались от нее и не смогли простить за позор, которому она подвергла всю семью. Некуда было бежать. Мне показалось, что возможной причиной смерти мог быть суицид. На вопрос о смерти матери Лора не смогла ничего ответить, она не знала, что произошло. Насколько ей было известно, патологоанатомического вскрытия не проводили.

Это невероятно, но в течение четырех лет терапии у Лоры появлялось только одно воспоминание – когда мама подарила ей игрушечную плиту.

После упражнений на высказывание по спонтанной ассоциации, после ведения дневника, после посещения могилы Лора так ничего и не вспомнила про маму – осталась одна пустота.

Во время следующего приема мы вернулись к отцу. Он работал продавцом машин, но потерял работу, когда Лора была еще маленькой. У него всегда были проблемы с алкоголем, азартными играми и отсутствием взаимопонимания с людьми. Несмотря на то что мужчина был симпатичным голубоглазым блондином, достаточно смышленым и харизматичным, он стал практически нищим.

Через год после смерти матери мужчина перевез семью в Бобкейджен, район провинциальной части Торонто. Лора думала, что папа просто пытался сбежать от человека, который преследовал его в Торонто, но не была уверена. Чтобы заработать денег, отец открыл небольшую забегаловку для отдыхающих летом приезжих. Пока сестра и брат Лоры играли на парковке недалеко от забегаловки, девочка открывала посетителям газировку и подавала картошку фри. Отец называл ее своей правой рукой. Они поселились в маленьком летнем домике, принадлежавшем семье, живущей в современном коттедже в отдаленной части города около леса.

Все трое детей в сентябре пошли там же в школу, тогда Лоре было девять. Бизнес отца сдулся после отъезда отдыхающих. Они купили небольшой нагреватель в свой однокомнатный дом и теснились около него. Один раз у дверей домика появились двое мужчин, требующих денег за забегаловку, и отец спрятался в ванной. Лоре пришлось выпроводить их самой.

В конце ноября отец сказал, что поедет в город за сигаретами. Но так и не вернулся. У детей не было еды и осталось только по два комплекта одежды. Рассказывая эту историю, Лора не выражала ни страха, ни злости, вообще никаких чувств.

Она никому не рассказывала, что отец их бросил, боясь оказаться в детском доме, поэтому они просто продолжали жить как раньше. Дальше в лесу около озера жила семья с тремя детьми. Мама Гленда была добра к Лоре, когда та играла с их дочерью Кэти. Папа Рон был тихим и спокойным мужчиной, добродушно брал на рыбалку своего сына и шестилетнего брата Лоры Крейга.

– Трэйси, младшая сестра, постоянно распускала нюни, – сказала Лора с раздражением.

Она хотела пойти к Гленде и Рону домой, рассказать, что кто-то забрал их папу, и попроситься жить с ними. Лора, в отличие от младших брата и сестры, знала, что отец бросил их.

– Его загнали в угол, требуя деньги и бог знает что еще.

Когда дети баловались или плохо себя вели, папа постоянно угрожал, что отдаст их в детский дом. Лора осознавала – это не пустые слова. Ей оставалось лишь выполнять работу, стараясь, чтобы у них было все. В ответ на вопрос, какие чувства она испытывала, оказавшись брошенной отцом, Лора посмотрела на меня так, будто я слишком драматизирую.

– Мы не были прямо-таки брошенными. Папа знал, что я со всем разберусь.

– Девятилетняя девочка с маленьким братом и сестрой без гроша, одни в лесу. Это разве не брошенные? Как это тогда называть? – спросила я.

– Ну, технически, да, нас бросили, но отцу надо было уехать из Бобкейджена. Он не хотел оставлять нас. У него просто не было выбора.

После этих слов я поняла, какая сильная связь у Лоры с отцом и как старательно она защищала себя от чувства потери. Связь – это универсальная склонность животных и людей к привязанности, желание быть рядом с родителем, чтобы чувствовать себя в безопасности. На тот период жизни у Лоры не было «чувств», только «планы». Другими словами, она позволила инстинктам выживания взять верх. В конце концов, под ее опекой было два маленьких ребенка, которых нужно кормить и одевать, чтобы выжить зимой в канадском лесу. Лора практически высмеивала мои вопросы о чувствах, постоянно говоря, что чувства – это роскошь, которую могут позволить себе люди, живущие легкой жизнью, люди, которым не надо «шевелить мозгами».

Я понимала, почему Лора противопоставляла планы и чувства. Когда удача отворачивалась от меня, не было времени на чувства, нужно было действовать. Я выросла в обеспеченной семье, но в подростковом возрасте заметила, что с отцом, у которого свой бизнес, что-то не так. Он начал вести себя как психически больной человек. Выяснилось, что у него неоперабельная опухоль головного мозга. Отец потерял все деньги. Я продолжала ходить в школу и была вынуждена работать на двух работах, чтобы поддержать семью. Как и Лора, я не могу вспомнить чувств, которые испытывала тогда. Голова была забита мыслями о том, что нужно сделать, чтобы свести концы с концами.