Для инициированных обучение было обязательным и отец знал, что на летние курсы я побегу в припрыжку, если альтернативой станет три новых года в Академии. Причиной этому была магическая катастрофа. После частичного слияния с другой реальностью, когда в наш мир попали темные феи, течение магических потоков в Нодлуте исказилось. Это ударило в первую очередь по ведьмам. Ведьмы черпают силу извне и пропускают ее сквозь себя, не преобразуя, как это делают маги, а только направляя, потому что куда ближе к природе, чем те же феи. И если раньше основам владения силой их обучали исключительно дома, то после участившихся смертельных исходов, в том числе и на инициации, был принят закон о регистрации и контроле над обучением.

Во время самого инцидента в Иль-Леве я была слишком мала. Запомнила только, как мы спешно покидали поместье Ливиу, а воздух над озером Бездань дрожал и наливался чернотой. Меня оставили в Нодлуте под присмотром бабушки, которую я увидела тогда впервые в жизни и жутко ее боялась, потому что она страшно кричала на отца, бросающего меня и возвращающегося обратно.

Там спешно разворачивали магический барьер, чтобы оградить от начавшихся искажений остальную территорию. Наш старый дом был недалеко от эпицентра и его зацепило во время самого слияния. Из другой реальности к нам попала часть города с населением, а кусок нашего мира переместился туда. Я мало что понимаю в теормаге и вряд ли внятно изложу физику произошедшего, но на месте обмена кусками реальностей создалось некое напряжение сил, которое могло разрушить наш мир или изменить его как-то не так. Была разработана система гашения, сложная настолько, что ее удерживали одновременно тридцать девять магов. Их отбирали по принципу резонатора, чтобы каждый из стоящих в круге усиливал другого. Они учли все, кроме отката. Никто не выжил. Перемычка между реальностями была рассечена, разлом закрыт, земля более чем на двадцать километров вокруг превратилась в Бездную пустошь с испарившимся озером в центре. У Ливиу не стало родовых земель.

Часть дома, уцелевшего после катастрофы, перевезли в Нодлут с большим скандалом. Папа рассказывал, что навоевался с чиновниками и безопасниками, но ему разрешили, из-за мамы, что была среди тридцати девяти из круга, и из-за него самого, работавшего там.

Все это случилось не в один момент или день. С первых признаков катастрофы и до ее завершения прошло больше трех лет. Потому уцелели мамины полевые дневники и многочисленные памятные мелочи, вроде папиной коллекции спортивных трофеев, семейных портретов и магфото. Я провела это время в Нодлуте с бабушкой. Она не слишком мною интересовалась, просто следила, чтобы я вовремя ела и ходила в чистой одежде. А когда вернулся отец, собрала вещи и уехала. Правда, перед этим они полночи орали. Лукрецию было слышно лучше, папа тогда говорил плохо, а выглядел еще хуже. Глаз так ему и не восстановили полностью.

Я узнавала обо всем из книг и папиных оговорок, потом нашла мамины дневники. Это их хотел изучить Стефен. Там и правда было много всего о слиянии, но я, как уже говорила, в теормаге, как орк в консерватории, послушаю, полюбуюсь, но вряд ли пойму. От мамы у меня еще остался камешек, он был у нее в руке, так папа сказал, когда оправил его в серебро. В детстве мне нравилось думать, что он – из другой реальности, но… просто обычный просто серый просто камень, который случайно оказался в руке умершего от отката темного мага или некроманта, кому как больше нравится.

Можете считать меня упрямой и глупой, но я пошла на некромантию именно поэтому и именно поэтому мы с отцом поссорились тогда. Теперь все, вроде, нормально, главное, чтоб он не вспомнил о своей давней угрозе выдать меня замуж за первого встречного, или за второго, если первый не понравится, сразу же, как я взвою и попрошусь на другой факультет или помощи от него, или завалю экзамены и меня отчислят, или… Ну, вы поняли.

От Академии до дома было не так уж далеко, погода вполне радовала: солнечно, не жарко, если куртку снять. Организм против прогулки не возражал, и мы отправились. Куртка не желала складываться и повисать на перекинутой через плечо сумочке, пока я не вспомнила про лежащий в кармане жезл, который несомненно мешал процессу. Пришлось извлекать. Зацепившись там за что-то, палка упиралась, в итоге, после рывка, мою руку повело в сторону.

Зажужжало, крякнуло и осыпалось. Переднее стекло магмобиля, хоть и выполняло, скорее, декоративную функцию, чем полезную, было необычайно дорого его владельцу. А вы знали, что эльфы даже ругаются изысканно и утонченно? Ну, теперь знаете. А мне было не до восхищения – я испортила мобиль комиссару Эфарелю.

– Мисс Ливиу, добрый день. – Если он и был не рад встрече, то тщательно это скрывал. – Как первый день? Вернее, ночь. Мастер Холин не слишком…

– Нет, нормально. Извините. За машину. Я случайно.

– Пустяки, душечка. Вы к нам?

Я задумалась. Прямых указаний от Холина не было, но середина недели сама по себе не предполагала выходных. Интересно, а некромант каждую ночь дежурит или ему все же позволяют отдохнуть? От размышлений отвлекло прикосновение к руке, в которой я сжимала злосчастный жезл. Эфарель подкрался на недопустимо близкое расстояние и, касаясь меня бедром, удержал мою руку в своей, скользнул пальцами по запястью и кисти.

– Позволите?

Когда на тебя смотрят дивными глазами отказать невозможно, и я покорно разжала пальцы.

Эльф, удерживая “волшебную палочку” в одной руке, пробежался кончиками пальцев по жезлу, дотронулся до кончика, сжал его и чуть повернул. И при этом так на меня смотрел, что я от смущения поджала пальчики на ногах. По палочке пробежали искорки и осыпались.

– Фокусировка сбилась, – почти шепотом произнес он и вложил жезл обратно мне в руку. – Подвезти?

– Я… лучше прогуляюсь, спасибо.

– Всего доброго, – сказал он, поклон отвесил и к ручке приложился, на этот раз, коснувшись кожи губами. Руку словно обожгло.