Шрифт:
Чибисов улыбнулся застенчиво, и повел.
Плоскокрышие корпуса Школы открылись сразу за плотной шеренгой голубых елей и рядом ухоженных газонов.
Поднявшись по лестнице, Воронин ступил в просторный вестибюль учебного корпуса с большим бронзовым бюстом Циолковского. Давненько он тут не был…
В коридорах царила тишина – учебный год закончился.
Идея набрать персонал базы из заочников пришла Николаю Петровичу как-то сразу – себя вспомнил, такого же «грызуна гранитов». На ЗО поступали не юнцы, а молодые спецы, что-то уже кумекавшие в своем деле. Отчего ж не помочь людям в карьерном росте? Сами «люди» восторженно орали: «Конечно!», «Ну, вообще…», «Вот, здорово!» и «Ух, ты!»
В принципе, и сам Николай Петрович не шибко отличился от выпускников в восприятии реала, когда ему, простому командиру корабля, поручили станцию аж в системе Юпитера! Что уж там о молодых-то гутарить…
Воронин с Чибисовым шагали по светлому коридору, заглядывая в лаборатории, в столовую, в гулкие аудитории, библиотеки, спортивные залы, тренажные.
Они дошагали до конца коридора, попадая в вакуум-отсек ядерного ТМК [4] «Гагарин», «пристыкованного» снаружи.
4
ТМК – тяжелый межпланетный корабль. Такие разрабатывались в КБ С. Королева.
Выйдя в рабочий отсек макета корабля, Чибисов показал на двери пилотской кабины.
– Сюда, – обронил он, и смутился: – Ой, да вы же знаете…
Николай Петрович молча улыбнулся, и переступил высокий комингс.
В креслах у пульта крутилось двое – насупленный хмурый хомбре лет этак тридцати с лишком, и его полная противоположность – худой, вихрастый, загорелый парень, улыбавшийся весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собирались тонкие морщинки.
– Знакомьтесь, – Чибисов хлопнул по плечу насупленного хомбре. – Сашка Иволгин, сменный инженер-контролер. Свое дело знает туго.
Хомбре приветливо улыбнулся – и превратился в совсем-совсем другого, очень мягкого и доброго, немного даже наивного, душевного, робкого с девушками и неуверенного в себе человека. Вот почему, подумал Воронин, он такой серьезный и неулыбчивый… Прячется.
– Александр, – сказал Иволгин сиплым голосом, – этого достаточно.
– Николай Петрович. Назначили начальником планетологической станции «Юпитер-1».
– Ух, ты… На Амальтее которая?
– На ней, родимой.
– Ну, ваще-е…
Вихрастый представился Юрой Селезневым. Он был бортинженером. Сменным.
– Готовы отлучиться с Земли? – спросил Воронин, пряча улыбку за показной строгостью.
– Да! – воскликнули дуэтом оба сменных.
И тут, неожиданно для самого Воронина, произошло новое пополнение – сам начальник ЦПК явился в тренажную, ведя под руку невысокого, очень изящного молодого человека восточной наружности, и… Яну собственной персоной, в девичестве Рожкову.
Яна смотрела на Николая Петровича очень честными глазами и мило улыбалась.
– Как вы и просили, уважаемый, самые лучшие в выпуске с факультета Переподготовки, – залучился начальник, добрейший «Евгенич». – Рекомендую вам штурмана Тосио Кавамото и киберинженера Яну Рожкову.
Яна улыбнулась, рефлекторно пленяя.
– Ну, оставляю вас, – прожурчал Евгенич, потирая руки, словно умывая. – Знакомьтесь, любите и жалуйте!
Начальник удалился, а Воронину пришлось представлять присутствующих прибывшим.
Пожав всем руки, Яна скромно заметила, потупясь:
– Выходит, я буду единственной женщиной на корабле?
– Нет, – помотал головой очарованный «киберинженером» Чибисов, – будет еще Рита Чайкина.
Яна весело рассмеялась.
– Да у нас, смотрю, целый птичник организовался! – сказала она. – Чибисов, Чайкина, Иволгин, Воронина…
Тут девушка запнулась и густо покраснела.
– Действительно, – деланно улыбнулся Николай Петрович, словно не заметив яниной промашки, – похоже на клетку с пернатыми.
Ну, что ж… Риту мы ждать не будем. Да, Эдуард?
Чибисов покраснел.
– Она сейчас у матери в Одессе, – сказал он с запинкой, – но на космодром прибудет без опозданий. Я за этим прослежу.
– Отлично… Надеюсь, никто до старта не передумает?
– Ни за что! – пылко сказал Селезнев.
– Да сограсные мы, – пожал плечами Кавамото.
Тосио, хоть и родился в Хабаровске, букву «л» так и не научился выговаривать.
– Ну, – развел руки Чибисов, – раз уж Кавамото-сан «за», чего уж нам-то противиться?
– Тогда пошли, – сказал Воронин. – Старт назначен на двадцатое. Сбор в космопорту «Байконур». Разбегаемся!
Персонал станции, громко переговариваясь, потянулся к выходу. Николай Петрович отстал, чтобы поравняться с молодой женой.