Допивая второй бокал, она уже была не в таком предобморочном состоянии, как полчаса назад. В ней проснулся философ. Произошедшее она воспринимала теперь несколько иначе. Настолько, что добралась до телефона, взяла его и снова набрала тот же номер.

В этот раз не было даже механического голоса автоответчика – лишь неуверенная тишина.

– Прошу прощения. Я знаю… – заговорила она, надеясь, что слова звучат более-менее разборчиво.

Затем, когда ответом ей стало только тихое бормотание, она добавила:

– Я знаю, что вы не он… вы не Спенсер, – она снова запнулась, подавляя кашлем подкравшийся всхлип от уже повторно настигшего ее осознания правды, какой бы нелепой она ни казалась. – Мне просто хотелось извиниться. За то, что потревожила посреди ночи, – уже дважды! – болтаю всякое, будто я сумасшедшая.

В трубке снова раздалось бормотание. Однако за ним, казалось, скрывалась легкая тень улыбки.

– Я не сумасшедшая. Я просто… просто…

Мужчина тяжело вздохнул.

– Я не знаю, кто я, – еле слышно договорила она.

Повисла пауза, и Анне даже почудилось, что сейчас все вообще заглохнет. Эта тишина, эта заминка в разговоре, возможно, просто мираж, а на самом же деле там никого и не было. Но вот до нее донесся легкий вдох – собеседник приготовился что-то сказать.

– Вы не сумасшедшая, – произнес он.

Его голос звучал глубоко, тепло и твердо. Анна сомневалась в справедливости его слов, но ей ужасно захотелось ему довериться. Реальность давно уже потеряла для нее ясность.

– Откуда вам знать? В конце концов, вы просто незнакомец, с которым я говорю посреди ночи.

– Жизнь… не всегда проста, – неуверенно отвечал он.

На том конце линии тщательно подбирали слова. И нет, не потому, что у того человека были проблемы с общением, едва ли. У нее возникло чувство, что этот мужчина в принципе очень внимателен к словам, всегда их взвешивает и использует весьма экономно.

– Иногда случаются вещи… которые ты никак не мог предвидеть. И когда они происходят, то это выбивает тебя из колеи, переворачивает все с ног на голову, и жизнь может резко свернуть в другом направлении.

У Анны перехватило дыхание. Как он узнал? Что за чертовщина? Точно он заглянул к ней в голову и прочел все то, что она мыслила и чувствовала, но никогда никому не рассказывала.

– И когда жизнь внезапно и неожиданно меняется, – продолжал он, – мы горюем о том, что уже прошло и больше никогда не повторится. Это очень по-человечески.

Звучало все весьма логично и оттого достаточно убедительно. Конечно могло оказаться, что он просто выдавал то, что она хотела услышать, чтобы утешить названивавшую истеричку, и тем не менее в его словах была истина. Ясное понимание того, о чем он говорил.

«А вы – человек?» – хотелось спросить ей, но она уже вывалила на него столько глупостей; это явно был бы перебор. Так что, проглотив свой вопрос, она решила сменить пластинку:

– Спасибо вам, – прошептала она. – И простите… я больше не буду звонить, – а затем, посчитав, что рискует показаться грубой, добавила: – Доброй ночи.

Последовала недолгая пауза, будто он обдумывал ее слова.

– Доброй ночи… Анна.

И он пропал, отключенный привычным прикосновением ее большого пальца к экрану телефона. «Доброй ночи, Анна». Она не услышала той особенной улыбки, которая посвящалась ей одной. И все же в этом было что-то знакомое. Вот только она никак не могла разгадать.

«Впрочем, неважно», – подумала она, поднимаясь с дивана, и, обведя гостиную взглядом, направилась к лестнице. Больше она никогда не будет звонить по этому номеру.

Анна держала данное себе обещание – больше номер Спенсера она не набирала. Точнее то, что оказалось его бывшим номером. Она все же позвонила мобильному оператору и, после двадцатиминутного ожидания и переадресации по трем разным отделам, наконец разгадала тайну.

Она оплачивала номер Спенсера с общей кредитной карточки, которую больше ни для чего не использовала. Номер оставался активным, а вот срок действия карты истек еще в прошлом сентябре. Среди пятисот остальных неоткрытых писем в своем электронном ящике она отыскала срочное оповещение, что номер Спенсера будет заблокирован через шесть дней, если не будут предоставлены новые реквизиты. Их не предоставили, и его номер перешел другому владельцу.

По ее собственной вине эта жизненно важная связь со Спенсером была утрачена. Ничего странного или сверхъестественного. Дело было даже не в Боге, или судьбе, или ком бы то ни было, кто сидел бы и потешался над ней из-за облаков, играясь с ее жизнью. Все произошло только по ее глупости. Как бы ей хотелось перемотать время, вернуться в прошлое и прочитать то погребенное в горе собратьев письмо с предупреждением, пока еще не было поздно, чтобы поднять свой апатичный зад и позвонить в телефонную компанию.